Щедринский сборник. Вып.4

Культура и текст №4, 2015 (22) http://www.ct.uni-altai.ru/ 84 сторонам реки Большой Глуповицы, а также по берегам рек: Малой Глуповицы, Забулдыговки, Самодуровки и проч.» (4, с. 202-203). Такова топография Глупова. Не случайны названия рек: Перла, Юла, Вопля, Большая Глуповица, Малая Глуповица, Забулдыговка, Самодуровка – по-видимому, навеянные еще детскими воспоминаниями о реках как стоячих болотах, источающих миазмы, и в то же время как нельзя наглядно и метафорично отражающих образ и философию жизни населения, обитающего по берегам этих рек. Параллельно этому выстраивается другой образ реки, также имеющий корни в детском сознании и обогащенный литературными ассоциациями. «Он [город Срывный] стоит на высоком и обрывистом берегу судоходной реки и вдоль и поперек изрезан холмами, оврагами и суходолами. Вид с нагорного берега реки на противоположную сторону <…> привлекателен <…> В особенности хорошо бывает в Срывном весною. Точно море, разливается в это время река, затопляя и луга, и частый тальник, растущий по берегу, и даже старый сосновый бор, который, словно движущийся остров, выступает в это время из воды колышущеюся зеленью вершин своих. Строго и негостеприимно смотрит огромная масса вод, меняя в быстром и грозном беге своем всевозможные оттенки цветов, от мутно-бурого и темно-стального до светло-бирюзового, местами переходящего в прозрачно-изумрудный и рубиновый; а в вышине бегут гонимые весенними ветрами облака, то отставая, то обгоняя друг друга и принимая самые прихотливые, узорчатые формы. Картина суровая и неразнообразная, но вместе с тем поражающая зрителя величием самой простоты своей» (4, с. 262-263). Невозможно не заметить и здесь влияния гоголевского описания Днепра в грозовую погоду. Но в основе этого пейзажа лежат и детские воспоминания об одной помещичьей усадьбе, «утопавшей в зелени парка», «стоявшей на высоком берегу реки», откуда открывался красивый вид на «поемные луга и дальние села» (17, с. 12). Эта усадьба на берегу реки воплотила для Салтыкова представление о красоте, свободе и силе природной стихии, чего напрочь была лишена жизнь большинства помещиков Калязинского уезда и обитателей села Спас-Угол. Однако в «Тихом пристанище» природная суровая красота реки резко контрастирует с теми изменениями, которые происходят в округе: исчезновением «первобытных», патриархальных форм жизни,