Щедринский сборник. Вып.4

Т.Н. Головина 99 Этими словами ревнители старой веры отвечали на вопрос о месте жительства: «Града настоящего не имею, но грядущаго взыскую» [Авраамий, 1989, с. 509]. В главе «Голодный город» есть несколько параллелей и чуть ли не прямых отсылок к так называемой «Книге толкований» протопопа Аввакума. Одна из ведущих тем этого сочинения – тема личной ответственности царя за положение дел в государстве: «...началних согр ѣ шения какову б ѣ ду миру наносить <...> А в нашей Росии <...> много пагубы бывало: моръ на всю землю, и с ѣ ча, и междоусобие, и кровь безпрестанно льется, за начальничьи игрушки!» [Пустозерская проза, 1989, с. 435]. Глуповцы также видят причину своих страданий в беззакониях, творимых правителями: «...мы, сироты, за твою дурость напасти терпели!» (8, с. 311) Жители Глупова укоряют градоначальника Фердыщенко: «А ведь это поди ты неладно, бригадир, делаешь, что с мужней женой уводом живешь!» (8, с. 311) Здесь легко прочитывается намек на библейское повествование о царе Давиде, завладевшем женою своего военачальника Вирсавией. Этот ветхозаветный сюжет использовал и Аввакум, чтобы убедить царя Алексея Михайловича раскаяться: «О, царю Алекс ѣ е! <...> Возри на царя Давида, что сотвори, внегда вниде к Вирсавии, жен ѣ Уриев ѣ , сирьчь у живого мужа отнял жену и на постелю к с ѣ бе взялъ» [Пустозерская проза, 1989, с. 435]. В «Книге толкований» Аввакум упоминает о царе Ахаве и царице Иезавели, чье поклонение Ваалу (в библейской и святоотеческой традиции имя этого языческого божества воспринималось как синоним разврата, телесного и духовного) навлекло на Израиль страшные беды. Напомню, что глуповский летописец уподобляет Фердыщенко и Аленку тем же самым персонажам Святого Писания. В названных эпизодах из «Книг Царств» неправедным царям противостоят пророки Нафан и Илия Фезвитянин. Образ бесстрашного обличителя есть и в «Книге толкований», и в главе «Голодный город». Аввакум, сравнивая царя Алексея с Давидом и Ахавом, роль сурового обвинителя отводит самому себе. «Самый древний в Глупове человек» (8, с. 313) Евсеич некоторыми своими чертами напоминает ревнителя «древлего благочестия» Аввакума: смело указывает правителю на его грехи, призывает к покаянию и без ропота готов принять за это