Прошедшие через века

237 Иван был в лохмотьях, голодный и злой. Он уже перестал бо- яться, у него было желание войти в первую попавшуюся дерев- ню и попросить поесть. Но деревни были сожжены, на их месте торчали лишь печные трубы. Кто их сжег, немцы или свои, его не интересовало. Он тогда не знал, что еще 17 ноября 1941 года И.В. Сталин издал приказ о необходимости разрушать и сжи- гать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40 – 60 километров в глубину от переднего края и 20 – 30 километров вправо и влево от дорог. Одним вечером Иван вышел на своих бойцов, перейдя ли- нию фронта. Его передали на проверку, поместили и заперли в сарай. Сидя в сарае, Иван думал, за что ему такое наказание. Прожил всего 28 лет, жить очень хотелось. Немцы пытали и грозили расстрелять, если не согласится сотрудничать с ними. Не захотел, убежал к своим, свои тоже пытают, не верят, го- ворят, если был в плену, значит изменник. А изменников при- казано расстреливать. Будет ему подарком не расстрел, а на- правление в штрафной батальон. Кто знает, чем все кончится. Увидеть бы перед смертью жену, маленьких детей своих, а там - будь что будет. Как было все понятно и ясно до войны – пахал землю, бросал в нее семя, косил траву, влюблялся, женился, ра- стил детей, и как все перевернулось. Проверка затягивалась, так как наспех созданные загради- тельные отряды из политработников, особистов и командиров задерживали к тому времени сотни красноармейцев и коман- диров различных армий и соединений, бежавших по направле- нию на восток. Кого-то расстреливали на месте без суда и след- ствия, остальных задержанных собирали в штрафные батальо- ны. Находясь под арестом у своих, Иван размышлял о том, что каждый побег из вражеского плена надо бы считать геройским поступком. Но вместо того, чтобы покормить и обогреть, дать возможность отдохнуть и побывать дома, его взяли под подозре- ние, допрашивают, пытают, грозят, не верят его словам. Иван ночью сделал подкоп под сараем, где он сидел, и убе- жал, чтобы побывать дома, а там - будь что будет. Шел еще неде- лю, обходя деревни, остерегаясь случайных людей. Пришел не в свою русскую деревню к матери, а пришел к теще, в соседний район, вызвал ее на улицу и поговорил с нею. Попросил, чтобы средняя ее дочь Антонина сходила за женой и детьми. Сказал, что будет прятаться в лесу, объяснил, где именно. К вечеру Антонина побежала за сестрой в другую деревню за пять километров. Она вызвала ее на улицу, сказала, что объ-