Прошедшие через века

307 Заговорили на карельском языке, если свои люди, то поймут, если не поймут, то пойдут дальше. Это была карельская дерев- ня Бронино возле Микшина. Хозяин сбегал к соседям, распре- делили на ночь по 2 человека. Достали из печки чугуны с теплой водой, в сенях при свете лампы по очереди помылись, став в корыте. Накормили всех ужином, уло- жили спать на теплую печку. Спали как убитые, утром позавтракали и пошли дальше уже по дороге. Жители деревни дали им продуктов с собою и сказали, чтобы не прятались и шли по дороге на Рамешки, через карельские деревни Тучево, Никольское и дальше, никто их не выдаст. Следующую ночь ночевали в другой карельской деревне Заклинье Рамешковского района. Сюда они пришли в субботу, как раз топились бани. За месяц они как следует, отмылись, отдохнули и пошли дальше домой. Дома были через день к вечеру, здесь радовались приходу сво- их и тревожились за их дальнейшую судьбу. Ведь за отказ работать на траншеях иногда отправляли в тюрьму. Но к этому времени немцы уже захватили Селижарово, всем было не до сбежавших девушек и женщин. Да и, поди, разбери, кто больной, кого отпустили, а кто сбе- жал. Надо сказать, что сразу после нападения Германии на Советский Союз началось строительство оборонительных укреплений на тер- ритории Тверской области. Строили их в основном женщины и под- ростки. Мобилизовали на это по области 200 тысяч человек. По линии Оленино-Селижарово-Осташково построили около 240 километров укреплений. Бытовые условия мобилизованных были тяжелыми, питание пло- хое. Из-за этого с линии работ ежедневно уходили до 500 человек, кроме того, до 200 человек в день выбывали по причинам болезни. В судебной практике на местах имелись случаи нарушения закона при рассмотрении дел об отказе от оборонных работ. Незаконно ли- шали свободы по ст. 61 2 УК РСФСР беременных женщин, женщин с малолетними детьми и больных… [19]. Начинало темнеть, можно одеваться и сходить к Голубевым посмо- треть телевизор хоть часик, да узнать про корову. Вернулась домой она около девяти часов вечера, сварила кашу, поела и легла спать. Это была последняя осень Надежды Ивановны в деревне. На следующий год летом ее пришлось отвезти в больницу, где она и умерла. А до этого была еще «гайдаровская шоковая весна» 1992 года. Деньги резко обесценились, вклады на сберегательных книжках про- пали, продуктов было мало. Раньше зять всегда приезжал в деревню с полными сумками продуктов. А этой весной в рюкзаке у него были