Валенки

Юрий Васильевич КРАСАВИН 104 не свалял пять пар валенок и не съездил в Москву. Тогда он решился – вот дурак-то! – пойти «по миру»: ведь к ним-то явился за мило- стыней. Конечно, за милостыней, как нищий, чего уж там! Это очень стыдно. Она, конечно, тотчас вспомнит, как он сказал тогда: «А по- том вы меня накормите». Толстая старуха зашипела на него громко: - Да что ты, леший! Задавил меня вовсе. Во какая злая попалась! И праздник ей не в праздник. На этот её возглас Тамара Казаринова оглянулась; на мгновение Федя и она встретились взглядами. - Экой, прости господи, жердяй! – продолжала ругаться свире- пая старуха, и крестясь, и окидывая его злым взглядом. – Большой, а без гармоньи. То есть ростом-то с жердину, а дурак-дураком. Федя, красный весь, уже от дверей еще раз оглянулся и увидел, что Тамара, глядя на него, смеется. Нет, она не обидно над ним смеялась, совсем нет, а как бы ободряла его… она опять сочувствовала ему! Так понял Федя, и тут ему удалось вытиснуться вон. Немного погодя, когда отдышался и поуспокоился от волнения, опять ему захотелось протиснуться в церковь и увидеть Тамару, так нарядно одетую – в цветастой шаленочке, заправленной в воротник пальто. Какая она красивая! Нет, не решался войти. А так хотелось! Вдруг возгласы послышались из церкви: - Ай! Ой! И выбрался оттуда знакомый парень из Веселухи. Парень ныр- нул в сторону, неся что-то в руках. Ну да, чей-то узелок! Вокруг него тотчас посгрудились, каждый отламывал себе кусок от круглого ку- лича. А он, уминая за обе щеки, рассказывал, как из-за чужих спин вырвал пасху у какой-то старухи. Почему-то всем было смешно. - Давай еще! – подзадорили в темноте. – А ну, кто пойдет?! Когда молящиеся повалили из церкви для крестного хода, во всеобщей толчее поживились самые нахальные – они просто выры- вали пасхи из немощных старческих рук и тотчас исчезали в темно- те. Возникла суматоха. Слышались вскрики, а то и ругань.