Валенки

Юрий Васильевич КРАСАВИН 106 37. Посевная началась на пасхальной неделе. Как и в прошлые годы, пахали сначала Белый Угор – это поле повыше прочих, тут земля подсыхала раньше. Потом перешли на Клюкшино, оттуда - на Сиротининский отруб. Выезжали в поле рано, едва взойдет солнце; в середине дня ло- шади отдыхали, пахари спали на лужку под жавороночий звон. Ко- маров еще не было, спалось сладко, но… избави Бог, увидит Дарья! Председательница смилостивилась, дала пахарям по полпуду ржи каждому, боясь, что иначе не потянут они работу – кого тогда ставить за плуг? Федю аванс подбодрил сильно. Он смолол рожь у Никишовых, сам замесил хлеб, сам испек: получился солоделый, корка отстала, мякиш будто из глины, липкий, не ноздреватый, но это был запашистый и вкусный хлеб! По утрам, собираясь в поле, брал с собой ломоть, а уж там ел, посоля круто, - силы сразу прибавлялось. По дороге мимо пахарей иногда проходили нищие, они не оста- навливались. Остановился Вася Бельский: - Нет ли хлебушка кусочка? Догадывался, хитрюга, что берут они с собой. - А вот становись за плуг, - предложил Мишка Задорный. – Вспашешь эту залогу – дам тебе хлеба. Вася поглядел на его Кралю, потом на залогу, сказал тихо, сми- ренно: - Не умею я… И ушел. Провожая его глазами, Федя видел, как идет Василий Семеныч, оглядываясь по сторонам, - наверно, слушает жаворонков и, небось, пришептывает сам себе: «Хорошо-то как! Солнышко све- тит, птички поют…». Вот только брюхо ему покою не дает, брюху-то не до красоты. Утром, перед тем как запрягать Серуху в плуг, Федя успевал что-то поделать по хозяйству: копал свой огород, чинил изгородь, де- лал гряды. Раньше всех начал садить картошку. Боялся, что не хватит ее для посадки, поэтому сначала проращивал на солнышке с неделю, потом каждую картошину разрезал, деля на две или даже на три ча- сти – так садил.