Валенки

Юрий Васильевич КРАСАВИН 14 А пастуху ничего, его дело сторона: он с флагом не ходил, гимнов не пел, а в чем был грешен, за то не сажали. После суда Федина мать слегла в больницу. 6. Ни фигурой, ни одеждой Анна Сергеевна не выделялась среди пятинских баб. Но вот что примечательно: в общем говоре голос ее почему-то всегда был слышен, хотя других не перебивал: она обычно говорила немного, и никогда не скажет безделицы; если и пошутит, так чтобы развеселить и ободрить, а не ради пустого зубоскальства. Федя же всегда отмечал с гордостью тайной, глубинной, что его мать – особенная, не как все. Летом восход солнца определял начало работы, а закат – ее ко- нец. А еще ведь домашние дела: огород, скотина, стряпня… Изму- чаются бабы, из последних сил бьются, особенно в страду – косьба, жатва - и тут каждое слово, сказанное в досаде одной, для прочих непременно станет поперек. Как начнут сволочить друг друга – дым коромыслом и пыль столбом! Но никогда в такой баталии не участвовала Федина мать. Напро- тив, она умела замечательно усмирять страсти. Как ей это удавалось? Молчит, молчит, словно с интересом слушая жаркую перепалку, а по- том в подходящий момент молвит с легкой досадой - Да будет вам, бабы, лаяться-то! Что за охота… И как только у вас сил хватает! А тон ее голоса и лицо, обращенное к враждующим, таковы, что и самые ругливые потявкают немного да и успокоятся. Вот, пожалуй, в манере говорить и был весь секрет; и от всего облика Анны Бачуриной веяло рассудительностью и спокойствием. Да, это так! Носила она в себе какую-то непонятную силу… душев- ный строй у нее был особенный – это чувствовал сын, хотя, может быть, и не сумел бы выразить словами, как и многое другое. Война уже откатилась куда-то далеко, в неведомую и не- навистную Германию, но весь ужас ее будто стоял над деревней Пя- тины, над всей округой, пригнетая людей. Кровоточили, саднили,