Валенки

15 ВАЛЕНКИ ныли раны… не только те, что лечат врачи в больницах. Вот идет женщина – кажется, жива-здорова, руки-ноги целы, а в глазах… У той мужа не стало, у другой брата или сына, а у третьей – и мужа, и брата, и сына. Принесут извещение в чей-нибудь дом… выбежит еще одна вдова на улицу – выплеснуть горе свое в крике, вое… Соберутся во- круг нее соседи, подруги, а подойти боятся, скулят неподалеку. Кто- нибудь скажет: «Позовите Анну Бачурину!». И та спешит на зов. Кажется, никто из кричащих и не слушает, что именно говорит она, но что-то было в тех словах, потому что все тише, все спокойней становилась впавшая в отчаяние баба, а потом и встанут обе да и на работу пойдут. Федя потрясенно и горделиво оглядывался: вот что может его мать! Кто еще способен так-то утешить и даже исцелить? В иной раз зовут: - Анна! Поди-ка скорее к бабке Ульяне: помирает, тебя просит прийти. Бабушка Ульяна Барыбина доживала свой век в одиночестве: не вернулся с войны единственный сын ее и двое внуков, бравых парней; некому старушке глаза закрыть. И Федина мать шла к уми- рающей затем, чтобы сказать что-то такое, что, конечно же, не исце- лит ее от болезни и не воскресит убитых, но совершенно необходи- мо: без того старушке покинуть мир тяжело, горько. - Анна! Иван безногий пьяный напился, Варюшку свою грозит избить, загнал в чулан. Сходи-ка ты, отругай его да Варьку-то вы- зволи. И она шла отругать и вызволить. Глядишь, еще у кого-то скандал в доме… вот хоть бы у Огаши Авериной: она со свекровью и ухватами гремят, и дверьми хлопают. И крик такой, что соседям слышно. День ругаются, и два, и уж сами устали от этой войны. Свекровь-старуха скажет: - Хоть бы ты, Огашка, сходила за Анной Бачуриной, пусть она придет да рассудит нас. И та придет к Авериным, сядет на переднюю лавку, положит руки на колени: