Валенки

17 ВАЛЕНКИ начинались у нее приступы, один за другим, давилась она тягучей слюной. А когда становилось совсем ей невмоготу, посылала она Вовку не к медичке в Знаменское, не к кому-то из своих родствен- ников, а к Бачуриным. Федина мать оставляла все свои домашние дела, отправлялась к Зюзиным, присаживалась на край кровати, клала свою руку на руку больной, в глаза ей смотрела как-то очень участливо: - Ну что, Настя, опять плохо тебе? - Плохо, Анна, уж так плохо! Не жить мне, видно. Ох, не могу больше! - Эко ты, девка, больно просто!.. А кто твоих детей растить бу- дет? Я, что ли? Никому они не нужны, наши дети, Настя. Не в дет- дом же их! Ты вот сначала подними сыновей, а потом и умирай. - Ох, и рада бы, да видно не судьба мне пожить… - А полно, что ты такое говоришь! Эвон, гляди-ко, ребят своих испугала. Федя, придя вместе с Вовкой, видел, сознавал: одним по- явлением своим его мать приносила в этот дом уверенность, что все образуется, что теть Настя выздоровеет. - Ох, все нутро у меня изболелось, - жаловалась больная уже чуть-чуть бодрее. – И тут не тронь, и тут тоже. Уж который день ничего не ем. - А вот это нехорошо, Настя. Есть не будешь – и жить не бу- дешь. Ну-ко, что там у вас в печи? - Да нельзя мне ничего! Ни соленого, ни жареного врачи не велят. - А не слушай ты никого! Ешь-ка творожок, сметанку… давай, давай, Вовка, неси все. Вот я кашей больную-то покормлю. - Ой, Анна, у меня, видно, рак. - Помилуй, Бог с тобой! – отвечала та ровным голосом. – Разве так раком-то болеют! И в голову не бери. От раку-то ты давно бы уж в могиле была. - Ой, нет, знать, рак, рак… - твердила Вовкина мать, но уже без прежней убежденности. – Умру…