Валенки

Юрий Васильевич КРАСАВИН 28 ивали каждый год по окончании полевых работ. С одной стороны, конечно, неплохо – поесть чего-нибудь этакого: домашняя-то еда однообразна да и, чего говорить, незавидна – картошка вареная или жареная, пареная свекла, молоко… И все. А тут не какие-нибудь пу- стяки – лапша куриная или щи со свининой, ватруха с творогом или пирог с капустой. И все-таки… неловко было и как-то совестно есть на людях, поэтому в прошлые годы, когда их, мальчишек, сажали с краю самого дальнего стола, Федя больше стеснялся, чем радовался. Просто даже не до еды было от неловкости. Но нынче-то он понимал: все изменилось! Чем он отличается от взрослых? Весь год работал, не уступая никому, так неужели по- садят вместе с мелюзгой! Он имел право – полное право! – сидеть за главным столом, а не где-то с краю. Тут не еда важна, а почет тебе оказанный. Пусть вспомнят, кто минувшей зимой возил навоз? Кто весной боронил? Кто летом опахивал картошку, косил луга и сушил сено? Кто работал на жатке, возил снопы, клал скирды? Наконец, кто по осени таскал мешки с зерном да с льняным семенем на собствен- ном горбу? Разве не он, Федя Бачурин? Может быть, у него меньше мозолей на руках, чем у того же Степана Гаранина или у кого еще? И раз так, то… на чужое не заримся, а своего не уступим. Когда зазвонили в рельс и народ стал собираться возле Зюзи- ных, Федя пошел туда якобы нехотя, нога за ногу и этак хмуро. А сердце замирало. Напрасно он волновался: нет, о нем не забыли. Едва явился к зюзинскому дому, позвали к столу и посадили не с мелюзгой, а в са- мый перед. Усадили, конечно, не его одного, а всех четверых: и Вовку Зюзина, и Костяху Крайнего, и Мишку Задорного. - Вы, ребята, садитесь вот сюда. Нынче вам почет и уважение, - распорядилась председательница. – Раз взрослые-то парни в армию ушли – на вас теперь главная надежа. - А мы? – сказал Иван Субботин и браво повел плечами (при одном плече рукав пустой). – Чего нас в расчет не берешь? - Вы – одно название! – зашумела застолица весело. – Вас и на племя нельзя держать: наделаете ребятишек безруких да безногих. Теперь вот Федюшка с Костяхой да Мишака с Вовкой – они мужики.