Валенки

Юрий Васильевич КРАСАВИН 34 кошку Мырзю забрать» – в сердцах сказал Федя) – Лидии; а недви- жимое, то есть дом со двором и огородом – Федору. - Да кто вы такие! – горячился Завьялов. – Да ваш суд не- правомочен! Мне плевать на ваше решение. Мало ли чего вы тут су- дили да рядили. Гараня приставал к нему: - Ты на каком фронте воевал? - Да пошел ты!.. Федюха еще в несовершенных летах – он прав никаких не имеет. Откуда он взялся, этот Завьялов? Еще полгода назад Федя и знать-то не знал, что он есть на свете. Дарья грохнула кулаком по столу – это она умела: - Быть так и никак иначе! А если будешь шибко ерепениться, то можно и укоротить. Ишь, ростится! Наплевал он… Проплюешь, гляди. Я живо меры приму! Какие именно меры она может принять, Дарья не сказала, но это произвело впечатление на Завьялова. Он сообразил, должно быть: во-первых, Голопузиха любому здоровому мужику подстать - плечи широкие, грудь под ватником колесом, ноги – две тумбы, ку- лаки ядреные. Она по загривку отвесит – на ногах не устоишь. А во-вторых, она партейная, у нее, небось, в районе начальство все знакомое, в случае чего достанет через Калязин. И Завьялов хоть и поглядывал злобно, однако же посмирнел. Га- раня усмехнулся и опять пристал: - А ты на каком фронте воевал, земляк? Завьялов нехотя объяснил, что сопровождал охранником воен- ные поезда с Урала, и добавил, что-де на его долю бомбежек выпало больше, чем на тех, кто в окопах сидел. - А я – полковая разведка, - сказал Степан Гаранин. – Ты хоть знаешь, что это такое? Спроси у меня, сколько я немцев на себе при- волок. Ну, спроси, и я тебе отвечу. Я их, гадов, только крупных брал, на выбор, а мелочь выбрасывал. У меня три ордена и четыре медали – у иного генерала столько нет. Меня минными осколками перепаха- ло и засеяло. Хошь, покажу? - Не надо. Я тебе могу свою руку показать.