Пастух

ПАСТУХ 157 Брат мой Иван, как жена его молодая умерла, захирел, запил, так и не было ему пути. Папаша мой рано овдовел - мама у нас в реке утонула - так он вдовцом и жил. Нас, малолетних сирот, растил, воспитывал, а жениться во второй раз не захотел, как его ни уго- варивали. Вот и я такая же… Она не договорила, но Михаил знал, что мать не любила отца. В молодости была она невестой другого, да не сладилось у них со свадьбой. Не помогло материно наставление, не сберег он Машу. Судьба словно в наказание, свела в тот день Михаила еще с одним человеком, который был дорог ему. Этот не стал сторо- ниться или отворачиваться, наоборот - руку протянул. - Ну как ты? Надолго к нам приехал? Отбарабанил, что по- лагалось? Вот так он и продолжал спрашивать вопрос за вопросом, не дожидаясь, когда и что ему ответят. А сам все косил в сторону, рыскал глазами туда-сюда, словно хотел позвать кого-то себе на помощь. Михаил сказал кратко: - Нет, я ненадолго. Только побывать. И дорогой ему человек облегченно перевел дух. Но что-то еще беспокоило его, чего Михаил поначалу не понял. Кажется, он боялся, что Михаил попросится ночевать к нему, и стал жало- ваться, что живет с тещей, а она у него «хуже фашиста». Михаил и не думал напрашиваться в гости, и друг торопливо попрощался с ним, изобразив на лице великую озабоченность. Вот тогда Михаил понял, что новую жизнь надо начинать не здесь. Судя по всему, в родной деревне не забыли его пре- грешения, а кое-кто и не простил. Наплевать, что он отсидел свое! У Маши Овсяниковой, например, свой уголовный кодекс, в кото- ром, видимо, всего две статьи: черная и белая, обвинительная и оправдательная. Она, по-видимому, осудила его пожизненно. Что ж, у нее было право судить его более жестоко, чем все другие. Да и друга за что упрекать? За то, что в душе его не со-