Пастух

30 Юрий Васильевич КРАСАВИН Из всех своих детей Дуня сына любила больше и, зная это, боялась избаловать, испортить парня, потому и старалась быть с ним построже. - Зачем спрашивать-то? Разве я вру? - испуганно сказал Юрка, которого вовсе не устраивало, что мать спросит о нем у председателя. - Гулять туда хожу. Что такого? - Что ж она ночевать, что ли, оставила тебя, девка-то твоя? - Ну что ты выдумываешь, мам? - Нынче девки таковские пошли. А коли тебя всю ночь дома нет, на все подумаешь. Экой жених - восемнадцати нет! И что за гулянье такое - вечером ушел, а утром вернулся! Юрка, набычив голову и не поднимая глаз, сел к окну, налил в чашку молока. - Маленький я, что ли… - пробурчал он. - Пахать вон по- сылают. - Я не посмотрю на тебя, пахаря! Он знал, что лучше отмолчаться в такие минуты, а то мать разойдется еще пуще, но слова сами соскакивали с языка: - Сама в мои годы уж замуж вышла. - Я дура была, когда выходила, зато у меня муж был не тебе чета. Так что не ровняй. Больше у меня чтоб не было этого - с ночевкой в Микулинки ходить! Юрка в ответ промолчал. Нынешней ночью случилась с ним «оказия»: лесная дорога в Микулинки во многих местах залита полой водой, пришлось об- ходить низины, а пока обходил - заблудился в лесу. Ночь черная, лес глухой кругом, жутковато стало. И вот тут недалеко от Юрки мелькнул огонь. Он мелькнул так явственно, что Юрка вздрог- нул и замер. Рассказы о волках, о жутких блуждающих огнях, ко- торые «водят» заблудившихся, тотчас вспомнились ему, и мороз пробежал по коже. Однако Юрка стал приближаться к огню, и скоро увидел невдалеке костер. Это уже не было наваждением, и потому он немного успокоился. Пламя костра горело неярко. Оно освещало нижние ветки елей, под одной из них кто-то сидел. Всю войну в деревнях ходили слухи о том, что в этом лесу