Иосиф Гурко и Тверская земля - возвращение памяти

но это однообразное существование было неизмеримо отраднее ему, чем если бы сидел он в Петербурге, где никого нельзя было бы уверить, что он не ищет попасть в милость. В Одессе Гурко оставался недолго, и мне приходилось отовсюду слы- шать, что там сохранились о нем отличные воспоминания. Во время коро- нации императора Александра Александровича получено было известие о кончине варшавского генерал-губернатора Альбединского. Кем было за- менить его? На этот раз относительно выбора не могло быть сомнения. Польша наш передовой пост в случае войны; конечно, в ее пределах про- изойдет первое столкновение с неприятелем, необходимо было, следова- тельно, вверить такой пост человеку, энергия и опытность коего были бы вне всякого сомнения. Я слышал от графа Толстого, тогдашнего министра внутренних дел, что государь не задумывался ни на минуту относительно назначения Гурко. Могу ли я говорить о том, как выполнял он в Польше свою задачу? Ко- нечно, нет; для этого я не имею достаточно данных; ежегодно Иосиф Вла- димирович бывал в Петербурге лишь наездами, недели на две или на три; да и задача моя не в том, чтобы проследить его служебную деятельность; мне хотелось бы главным образом представить правдивую его характери- стику как человека. В беседах наших касался он преимущественно военно- го дела, которое, по отзывам специалистов, довел до редкого совершен- ства. Когда состоялось его назначение, государь высказал ему, что был только один человек, который умел держать в руках поляков, М.Н. Мура- вьев, и Гурко вполне разделял этот взгляд. Он сознавал как нельзя лучше, что от поляков ничего, кроме вражды, нам ожидать нельзя, но обстоятель- ства изменились; польская крамола притихла, между прочим, потому, что новое царствование вообще исчезли колебания в политике нашей относи- тельно окраин. Иосифу Владимировичу не было нужды прибегать к суро- вым мерам; поляки боялись его, но вместе с тем и уважали; очень скоро убедились они, что у него слово неразлучно с делом, что всякая попытка политической пропаганды отразится на них тяжелыми последствиями. Считаю нелишним упомянуть здесь, какого рода отношения установи- лись у него к государю со времени назначения его в Варшаву. Не думаю, чтобы наш монарх резко изменил свои чувства к нему; Гурко как прежде, так и потом не был его фаворитом, но, вступив на престол, государь понял – и это хорошая в нем черта, – что было бы неуместно и вредно для дела увлекаться своими симпатиями или антипатиями. Вероятно также, при бо- лее частых сношениях с Иосифом Владимировичем он убедился, до какой степени это правдивый, искренний человек, неспособный ни малейшим образом покривить душой. Но императрица, под влиянием, конечно, окру- жавшей ее камарильи, всегда была холодна к нему. Что же касается госу- даря, то Иосиф Владимирович при всей своей щепетильности никогда не имел повода жаловаться на него.