Иосиф Гурко и Тверская земля - возвращение памяти

В заключение несколько слов о m-me Гурко. Зная ее с детства, мог ли я предположить, что у кого-нибудь явится мысль выставить ее в роли поли- тической женщины, а между тем случилось нечто подобное. В краковской газете «Czas» напечатан был ряд статей, озаглавленных «Магуа Andreewna», в которых она изображена чуть ли не главною руко- водительницей своего мужа в делах внутреннего управления Польшей. По-видимому, полякам следовало бы относиться к ней с некоторым со- чувствием: разве она не дочь своей матери? Разве графиня Салиас не при- обрела себе одно время печальную известность своими симпатиями к польским повстанцам и не компрометировала себя из-за поляков и в обще- стве, и пред правительством? Конечно, с тех пор многое изменилось; по странной иронии судьбы, графиню Салиас можно было нередко видеть в Варшаве, в бывшем дворце польских королей, она гостила там по месяцам, была отчасти хозяйкой; впрочем, держала она себя очень осторожно и не промолвилась ни единым неуместным словом. Можно даже предположить, что полонизм ее исчез без следа как нечто напускное, искусственно приви- тое ей Вызинским, но все-таки поляки имели право думать, что она оста- лась верна своим убеждениям и не высказывает их только потому, что не хочет поссориться со своим зятем. Отчего же они так возненавидели ее дочь? О Марии Андреевне «Czas» говорил, будто она рабская поклонница Кат- кова. Не забавно ли это? Мать ее разошлась с Катковым задолго до того, как обострился польский вопрос, и с тех пор Мария Андреевна ни разу с Катковым не встречалась. Но если бы даже и приходилось ей видеться с ним беспрерывно, разве она способна усвоить себе какие-либо политиче- ские мнения и упорно отстаивать их? Предположить что-либо подобное – значит вовсе не знать ее. Это женщина весьма неглупая, хотя, конечно, никто не найдет в ее уме что-либо выдающееся, женщина добрая, с хорошими побуждениями, но, к сожалению, почти вовсе не обладающая тактом, этим драгоценным свой- ством, которое кто-то назвал особым даром неба. Вредит она себе немало своими резкими, угловатыми манерами, а также своим тщеславием. Еще в то время, когда Иосиф Владимирович был с.-петербургским губернатором, она нередко ставила его в неловкое положение. Вообще он мало любил общество и проводил приятно время только в кругу близких ему людей; как ни старалась Мария Андреевна завязать обширное знакомство, это в начале ее замужества не удавалось ей главным образом вследствие некото- рой нелюдимости ее мужа, но когда прославился он на войне, особенно же когда был поставлен во главе Петербурга почти с диктаторскою властью, то положение его изменилось; начался буквально напор на него со всех сторон. Вся петербургская знать заискивала перед ним, он был засыпан пригла- шениями, от которых почти всегда отказывался, но Марии Андреевне это