Ямуга

130 Юрий Васильевич КРАСАВИН - А я вот сюда прихожу, словно на Божий мир в первый раз по- смотреть. Радуюсь, да. Вот этим лягушечкам, птичкам… Видите ли, я после второго инфаркта изрядно поглупел, вернулся в детство. Утром встану - так рад, что еще жив! - У вас было два инфаркта? - переспросила она и как бы встрево- жилась или озаботилась. Насчет этих самых инфарктов я как-то очень вдохновенно и очень искренне солгал. Честно признаться, я даже не знаю, что это такое. Что- то с сердцем, но что именно, Бог ведает. А солгал-то так убедительно, что женщина поверила мне. В оправдание себе скажу: я ведь не коры- сти своей ради, а чтоб ее утешить. - Два! - подтвердил я. - От второго едва откачали. Долго в реанима- ции лежал, потом еще дольше в стационаре. Еле-еле оклемался. Теперь каждый день для меня - подарок. А вот интересно, сколько времени лежат в больнице с инфаркта- ми? Неужто в самом деле по несколько месяцев? - Бедный, - сказала она сочувственно и села. Это вдохновило меня на дальнейшее. Единожды солгавши, трудно потом остановиться. Словно прореха образовалась, и вот посыпалось. - Я сюда еле-еле добредаю… Иду тихонечко, чтоб не оступиться: боюсь, сердце оторвется. Знаю, что не оторвется, но ведь так больно, когда оступишься на дороге! Дальше я говорил еще жалостливее. И уже как бы не сочинял, а словно бы излагал сущую правду. Мне даже стало жалко себя, такого больного, несчастного, одинокого, прямо-таки невыносимо жалко, до слез. - Вы только представьте себе, - говорил я, - каждую минуту ты мо- жешь умереть. Каково? И ничего больше не увидишь: ни этого неба, ни этого леса, ни этой травки… И заключил я словами, произнесенными с дрожью в голосе, со сле- зой: - Это мне плакать надо, а не вам. Вы молоды, красивы, ни болезней у вас, ни сознания своей близкой смерти. Из-за чего плачете? Небось, какая-то блажь вступила в голову, вот и пополняете эту реку слезами… - Ну, по сравнению с вашими инфарктами… - тихо сказала жен- щина.