Ямуга

135 Повести и рассказы лежали теперь на луговинах и на дорогах, как эти тараканы. У каждого оголенные до костей кисти рук держались за собственные шейные по- звонки - последние сдавленные крики и хрипы словно бы звучали над этой деревней. Легко можно было представить себе, что творилось в час конца, вернее в те краткие минуты, когда живых людей одолевала смерть, когда наступило Время Ноль. «Тараканы оттуда», - уверял себя Чирков, чувствуя какую-то связь между гибелью людей и множественным появлением на свет отврати- тельных членистоногих тварей. Но вот как они добирались к нему, если для них трава - непрохо- димые джунгли, если на пути ручей и буреломный лес? Не иначе, как по той дороге, выстланной бетонными плитами, теперь уже заросшей жесткой травой и малинником на стыках этих плит. Пять километров… Во имя какой цели? Чтоб доползти и умереть? В их смерти Чиркову чудилась ужасная загадка. Та простая мысль, что они могли прилетать, как летают жуки, не приходила ему в голову. Он перекопал дорогу в нескольких местах глубокими рвами, но и это не помогло: тараканы появлялись друг за другом неостановимо. Может быть, они все-таки не из деревни? Тогда откуда? Не вывелись ли химическим путем в одной из шахт, что сооружены были тайно в окрестных лесах еще лет пятнадцать тому назад? Возможно, те ракеты, что затаились в этих шахтах, теперь стали разлагаться, как трупы, про- изводя на свет насекомых с металлическими панцирями. «Нет, - успокаивал себя Чирков, - этого не может быть. Железо не способно воспроизводиться как живое». Но тут же его посещала противоборствующая мысль: «А почему бы и нет? Если живая природа произошла от неживой, то…» И опять ему снился проклятый сон: шелест жестяных крыльев, шуршанье тысяч лапок, скрежет по металлу и бетону, царапанье по жи- вой кости, сверлящий звук под куполом собственного черепа. С другой стороны от его логова - лес на много километров и за ним железная дорога. Теперь она тоже заросла, рельсы густо заржавели. Там Чирков однажды видел живого человека: это было через месяц или два