Ямуга

147 Повести и рассказы угад и стал читать вслух: - «Сказал я в сердце своём о сынах человеческих, чтоб испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому участь сынов человеческих и участь животных - участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что всё – суета! Всё идёт в одно место: всё произошло из праха и всё возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх и дух животных восходит ли вниз, в землю?..» Чирков перелистнул, окинул взглядом пожар и продолжал читать уже молча: «И обратился я, и увидел под солнцем, что не проворным доста- ётся успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у раз- умных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай для всех их. Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы по- падаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие удаляются в бедственное время, когда оно неожи- данно находит на них». Чирков подумал, пожал плечами, ещё подумал, ещё раз пожал пле- чами и, размахнувшись, бросил книгу в огонь. Оглянулся - возле сарая стояла прислоненной к стене крышка гро- ба. Она была выстругана, судя по всему, не вчера и не месяц назад, а гораздо раньше: доски уже утратили свежесть. Он зачем-то отнёс эту крышку к горящей избе и тоже бросил в огонь. Причём и сам себе не смог бы объяснить, зачем это сделал. Бросил, и всё тут. И ушёл, не огля- дываясь. Когда-то, ещё на первом году жизни в одиночестве после Времени Ноль, стал он отмечать крестиками на календаре прожитые дни, как Робинзон Крузо зарубками на столбе. Но поскольку иногда впадал в забытьё, от которого отходил медленно, то не мог потом определить, сколько суток проспал, и счёт дням потерял. Воспрянув от глубокого сна, он видел себя сильно похудевшим, с отросшими ногтями - значит, прошла неделя или более.