Ямуга

148 Юрий Васильевич КРАСАВИН После огненных похорон того старика Чирков уснул, едва вернув- шись домой. Долго ли, коротко ли он спал, трудно сказать, но проснулся ночью от обвального шума, писка, шороха, треска… Несколько секунд лежал, не соображая, что к чему; рука привычно нащупала цевьё авто- мата. Шорох и шум обтекал его логово, как река обтекает остров. Что это? Наводнение с ледоходом? Нет, в шорохе слышался многоголосый писк живых существ… Чирков осторожно встал, по-кошачьи мягко шагнул к окну-иллю- минатору и отпрянул: под мутным светом с небес через поляну, пере- сечённую дорожками из бетонных плит текла серая масса… это была неисчислимая крысиная рать. А отпрянул Чирков потому, что в окошко- иллюминатор заглядывало их сразу несколько, тыкаясь отвратительны- ми мокрыми мордочками как раз к его лицу. Их черные круглые глазки, острые зубы - всё источало злобу и свирепость. В отвращении и панике он приоткрыл окошко, вставил дуло ав- томата в щель, как в бойницу, и нажал на спусковой крючок. Подняв- шийся писк, казалось, заглушал звуки автоматной очереди. Перед его окном образовался клубок, в котором переплелись живые и мертвые. Он сменил рожок у автомата и снова поливал свинцом крысиную рать, не отрывая пальца от спускового крючка, пока палец не занемел. Патро- нов было много - их ли жалеть! Сменил рожок и в третий, и в четвертый раз… Нет, вражеская рать не разбегалась, а только еще больше свире- пела, как те собаки. Крыс, наоборот, становилось все больше и больше, словно каждая мертвая делилась на несколько, части эти в свою очередь становились крысами. Во всеобщей суматохе живые поедали живых и мёртвых - Чирков это ясно видел. Он захлопнул окошко, устало откинулся к стене, прислонился к ней спиной, зажал ладонями уши, чтобы не слышать отвратительный, характерный писк неостановимо жрущих хищников. Он представил себе, какую мясорубку устроил перед своим логовом - всю эту киша- щую гадость, это кровавое месиво… Зачем он стрелял! Наверняка пол- чища крыс прошли бы мимо, надо просто переждать. Крысиное нашествие продолжалось всю ночь. Казалось, ему не будет конца. Чиркова посещала паническая мысль: неужели крысы