Ямуга

159 Повести и рассказы 4. В то время я писал «повесть о снегах». Она увлекала меня, потому что мои герои оказывались в необычных положениях и совершали глу- пые или героические поступки, повергая меня самого в изумление, - их завалило снегами! «Он влез на крышу - вытянул лестницу за собой, добрался до князька и здесь тем же порядком, что и у себя над домом, протара- нил над трубой вертикальный ход наверх. Высунулся - там, наверху, по-прежнему мела метелюга по снежной равнине, белые языки выли- зывали её; широкие потоки, завихряясь, мчались, обгоняя друг друга… но если раньше облака по небу несло в том же направлении, что и снег по земле, то теперь они, ставши ещё более зловещими, мчались об- ратно. Это встречное движение создавало фантастическую карусель и соответствовало какому-то общему замыслу, постигнуть который казалось просто невозможно…». Это была повесть о великих русских снегах, придавивших некую местность, люди принуждены были вести подснежный образ жизни. «Вокруг не было видно ничего, кроме белой равнины и летящих над нею белых вихрей, снежных потоков, струй. То есть простиралось во все стороны ровное поле, по которому мела буйная метелица, и не было поблизости ни деревенских крыш с трубами, ни верхушек деревьев, ни даже телевизионных антенн... Не было и низинки, в которой течёт неугомонный Вырок; исчез и Селиверстов холм, заросший кустами, и его сровняло; не видно и леса ни с одной, ни с другой стороны - ничего, только снежные языки и змеи, в бешеном стремлении летящие рваные облака, похожие, между прочим, на дым всеобщего пожарища. За об- лаками изредка появлялся будто бы остывший и потому голубоватый диск солнца». Молодое лето наступило, а над моим письменным столом - следо- вательно, и в голове моей! - шёл снег, скрипели санные полозья, мела метель, вьюга крутила… Мне казалось даже странным, что ледяные ветры оттуда не умеряют летнего зноя здесь.