Ямуга

32 Юрий Васильевич КРАСАВИН - Дурачье дело нехитрое, - возразила Ольга. - Не хитро распутничать, а у нас дело святое. И тут он повернул разговор так, что она растерялась ещё больше. - Что это ты, душа моя, так запустила своё хозяйство. А? - спросил он. - Куда ни глянь, везде непорядок: дверные дужки болтаются, того и гляди оторвутся; калиточка у коровьего стойла на одной петле висит; наличники на окнах перекосились; вон эта полка, которую ты грядкой называешь, она ж вот-вот рухнет, держится на одном гвозде… Он и дальше перечислял мелкие и крупные неурядицы в её избе да на дворе, а закончил выговором: - И ты решила обзавестись ребенком в таких бытовых условиях? Как он будет тут жить? Что его встретит в этом доме? Каким он вырас- тет? Или ты о таких пустяках не задумывалась? - Нормально будет жить, - уже обиделась Ольга. - Конечно, моя изба - это не твоя городская квартира с ванной да теплой уборной, но и в таком жилье ребятишки вырастают не хуже ваших городских, а может и получше. Топором да рубанком орудовать - это не женская работа, у меня тут ни сноровки, ни силы. - А что, у женщин рук нет? - тут он так ли строго да взыскательно глянул на неё, что она оробела. - Коли вытолкнула своего мужа в шею, то берись сама за мужскую работу. Другого выхода нет. Она поняла, что тут не до шуток: «Ишь, избаловался ко- мандовать… Небось, жену свою жучит и мучит». Странное дело: хоть и обидно было, но в то же время и понравилось, что он так строго с нею говорит. - Взяла б молоток да гвоздь, приколотила бы эту… как её? - гряд- ка, да? И дужку дверную, и вешалку, - не унимался он. - Или ты не в состоянии сменить заржавленный патрон и вкрутить в него лампочку? Хитрость невелика. - Я женщина! - опять напомнила она. - Ну, раз женщина, тогда… Тут он стремительно встал, шагнул к ней, не обнял - сильно обхва- тил руками, прижимаясь всем телом, - у неё дыхание занялось. - Ты с ума сошел, - говорила Ольга, слабо отбиваясь.