Ямуга

61 Повести и рассказы кочковатая, заросшая кустами конского щавеля. А само русло заросло ивняком и брединой. Несколько раз Соломатин останавливался, про- ходил немного вперед, разведывал себе дорогу. Позади оставались две глубокие полосы от колес в высокой траве. От ручья наносило густым медовым ароматом - это от таволги, уже доцветающей. Ручей шумел то сильнее, напористее, а то нежнее, мелодичнее; в одном месте он шумел и вовсе грозно - как водопад. Флавий Михайлович ехал медленно, как бы шагом, опасаясь, что угодит в яму, не заметив ее в высокой траве. Застрянешь - кто поможет? Полное безлюдье вокруг. И верно, раза два машина нырнула мотором вниз, но ничего, выбралась. Крыши Ольгиной деревеньки он увидел под горою. Отсюда от- крывался славный вид, который тронул его душу: дома выглядывали из зелени, на высоких тополях чернели грачиные гнезда…У него почему- то забилось сердце. Поймав себя на этом, Соломатин отметил: «Ишь, отзывается». Не торопясь, Флавий Михайлович подъехал поближе и вышел из машины. Его поразила тишина - только грачиный грай раздавался над деревней. День был тихий, ветерок не качал веток, а лишь шевелил ли- ству да колыхал травы. Петух пропел… «Это Прометей», - отметил Соломатин, усмехнувшись. Под старым бревенчатым мостом ручей разливался широко по пе- сочку, по россыпи разноцветных камушков. Флавий Михайлович раз- улся, закатал штанины, обувку свою оставил у машины и перебрел мел- ководье, дивясь каменной мозаике. «Будет сынишка - прибежит сюда камушками играть», - отметил Флавий Михайлович, словно приходя в себя, и опять усмехнулся. От ближнего дома донеслись голоса, он увидел мужчину и жен- щину, и так определил, что это дачники; Ольга говорила, что городские живут в деревне все лето - три семьи. Одна - москвичи, еще из Воскре- сенска, и третья, вроде бы, из Твери. Соломатину не хотелось попадать кому-либо на глаза, кроме Оль- ги, и он пошел не прямо в деревню, а вдоль русла ручья, и тут заросше- го таволгой. Он вышел к старому пруду, почти сплошь покрытому стрелоли-