Борис Полевой на страницах газеты «Пролетарская правда»

21 Клавдия Алексеевна и Нина ни слова не сказали друг другу. Они остались на своих местах, и в ответ на вызовы абоненты продолжали слышать в телефонную трубку глуховатый женский голос и задорный девичий. — Четырнадцатая. — Двадцатая. Попрежнему четко работали их руки. Но вот сквозь гул проводов со стороны станции послышалась отрывистая канонада зениток, глухо ухнула фашистская бомба, другая, третья, пятая. Телефонистки продолжали делать свое дело. На мгновение взрывы стихли. Клавдия Алексеевна улыбнулась Нине и тихо сказала: — Отбили. Улетели ни с чем подлецы. И вдруг недалеко, над самой почтой послышался характерный отрывистый рев немецких бомбардировщиков: эу-у, эу-у, эу-у. Они летели совсем близко, и, покосившись на окно, Клавдия Алексеевна увидела на деревьях их темные, сухие силуэты. Отбитые зенитками от станции, фашистские прохвосты, очевидно, решили выместить свою злобу на мирном городке. Конечно, можно было бросить работу, оставить коммутатор, бежать спасаться в бомбоубежище. Но ведь именно в эти минуты тревоги связь должна работать особенно четко и быстро, именно сейчас важно, чтобы ни на мгновение не задержались телефонные переговоры. Клавдия Алексеевна осталась у коммутатора, и в тот самый миг, когда с пронзительным визгом летела вниз сброшенная с самолета бомба, она спокойно глуховатым своим голосом ответила абоненту: — Четырнадцатая, соединяю. Раздался оглушительный взрыв. Бомба упала где-то совсем рядом, на соседнем огороде. Брызнули и зазвенели выбитые воздушной волной стекла, повисая на марлевых тряпочках. С потолка посыпалась известка, коммутатор вздрогнул и закачался. Все скрылось в клубах пыли, сквозь которую можно было с трудом разглядеть мерцание вызывной лампочки. Она продолжала требовательно мигать. Клавдия Алексеевна наощупь и по памяти находила луночки штепселя на коммутаторе. Спокойно звучал ее глуховатый голос. — Четырнадцатая, соединяю. И рядом, за облаком пыли слышался взволнованный, звонкий, но такой же твердый голос Нины Карповой. Пыль не успела еще осесть, когда снова и снова послышался злой, резкий визг падающих бомб. Враг явно целился в здание почты. Но, увы, он, видимо, слишком боялся огня наших зениток, торопился, да и вообще не отличался меткостью. Бомбы его разбили рядом с почтой чей-то коровник, нанесли тяжелое поражение уборной, находившейся во дворе, и вспахали огород, погубив немало зацветающих огурцов. Здание почты с выбитыми стеклами, с высаженными силой взрыва дверями продолжало стоять. В помещении