Борис Полевой на страницах газеты «Пролетарская правда»

30 еще более закаленными, организованными, готовыми к новым суровым испытаниям, к новым подвигам во имя матери-родины. Такой экзамен на-днях держала и старшая стрелочница Анна Александровна Афонина. Как и всегда, она вышла вечером на дежурство. Обошла пути, проверила посты, потолковала со стрелочниками. Вместе с ней дежурили в эту ночь стрелочница Иванова, спокойная, рассудительная женщина, которую, казалось, ничто не может вывести из состояния прочного душевного равновесия, живая и разбитная Саша Васильева и деловитый, молчаливый Михаил Иванович Вишняков. На путях ожидалось оживленное движение. Стрелочникам предстояла горячая работа. Но Анна Александровна хорошо знала свою бригаду и спокойно пошла на свое место. Станция жила обычной жизнью. Пыхтели паровозы, вдали глухо грохотали на мосту колеса проходящих составов, пронзительно звучал во тьме писк металлических дудок. Все было в порядке. Используя несколько свободных минут, Анна Александровна решила поужинать и развернула на столе узелок, в который были аккуратно завязаны пара яиц, хлеб, огурцы. И вдруг все изменилось. Где-то высоко в небе вспыхнула осветительная ракета, брошенная вражеским разведчиком. Она медленно опускалась на парашюте. Зеленоватое пламя медленно выхватывало из тьмы станцию, пути и весь знакомый пейзаж, вырисовывающийся теперь плоскими, нереальными очертаниями. Где-то высоко в небе рычали моторы вражеских стервятников, которые кружились над станцией, высматривая себе добычу. Первое, о чем подумала Анна Александровна, — это о доме. Дома, недалеко в железнодорожном поселке, под присмотром глухой старухи остались ее единственная дочь и две маленькие племянницы. Инстинктивно потянуло туда к ним, схватить ребят из тепленьких постелек, снести их в бомбоубежище. Но прошло мгновение — дом, дети, все личное отошло на второй план. Именно сейчас, в момент вражеского воздушного налета стрелочные посты должны работать особенно четко, чтобы дать возможность составам, скопившимся на станции, уйти от бомбежки. И вот, забыв обо всем — об осветительных ракетах, полыхавших в небе, о вражеских стервятниках, круживших в ночной мгле, о глухой канонаде зениток, Анна Александровна выбегает на свой участок, освобождает пути, пропускает составы, помогает стрелочникам, смешком, шуткой подбодряет их. Один за другим проходят мимо будки составы. Снова и снова пищат во тьме металлические рожки. Дело кипит. Стрелочники работают, обливаясь потом. Поезда скрываются во тьме, уходят в безопасность. Пути разгружаются. Осталось пропустить последний состав. Анна Александровна подготовила ему маршрут и бросилась в будку к телефону. Теперь враг совсем близко. Стервятники идут, приглушив моторы. Старшая стрелочница, изучившая вражеские повадки, знает, что так, крадучись, он идет на бомбометание. Анна Александровна прижала к уху телефонную трубку. У аппарата — дежурный по станции. Она кричит ему, что маршрут готов, но он не слышит. Грохот рвущихся бомб мешает ему. На мгновенье настает тишина. В этой