Борис Полевой на страницах газеты «Пролетарская правда»

43 Один из актеров, не занятый в спектакле и уже не в первый раз побывавший на гастролях, здесь, в Действующей Армии, знакомит меня со зрительной аудиторией. — Вон с краю сидит капитал, такой высокий, видите? Сбил четыре, как он говорит, «Фрица». Приглядитесь, какое у него мужественное лицо, а глаза, какие глаза! А вон тот, что смеется громче всех. Чудесный человек! Совершил больше двухсот боевых вылетов. Железные нервы. А смеется как ребенок, и лицо совсем юношеское. А вы знаете, как он в искусстве разбирается! В прошлый раз целый час спорили с ним о Шекспире. Знаток! Актер вдруг опускает глаза и говорит застенчиво. — Я не раз играл в пьесах летчиков и мне вот стыдно сейчас вспомнить, какие ходульные, фальшивые они у меня получались. А на самом деле посмотрите на них: милые, чудесные, а главное совсем простые ребята. Какая-то бумажка движется по рядам, передаваемая из рук в руки. Некоторые из летчиков, прочитав ее, поднимаются и тихо, чтобы не мешать постановке, выбираются из «зала». Через мгновенье звено бомбардировщиков снимается с аэродрома и, развернувшись, ложится на боевой курс, на запад. Спектакль продолжается. А потом также тихо экипажи возвращаются на свои места. Пилоты растегивают ремешки шлемов, снимают рукавицы . У них покрасневшие от ветра лица, на которых еще не улеглось возбуждение боя. Они потихоньку и жадно выспрашивают, что произошло на сцене, пока они летали за линию фронта бомбить вражескую мотоколонну. Действие подходит к концу. Страстный любовник Леандро уже завладел сердцем прекрасной Амаранты. Хитрый поп ловко одурачил скрягу стряпчего. В это время над головами слышится скребущий, нарастающий шум. Зрителям хорошо известен этот рыкающий голос вражеского самолета. Известен он и актерам, уже не в первый раз бывающим на фронте. Да, впрочем, и сомнений быть не может: высоко в небе над клочковатыми облаками ясно вырисовываются сухие очертания вражеского разведчика. Он летит очень высоко и потому кажется, что он застыл прямо над полями, над маскировочной сеткой, скрывающей и актеров и зрителей. Но действие продолжается как в чем не бывало. Актеры хладнокровно, с настоящим фронтовым упорством досказывают со сцены до конца смешную и едкую историю похождений хитрого испанского попа Лопеса, историю, над которой уже не первое столетие люди помирают со смеху. Аудитория не остается я долгу. Щедрые, искренние аплодисменты награждают артистов. Пока зрители шумно аплодируют, высокий худощавый летчик, один из тех, кто между вторым и четвертым действиями вылетали на бомбежку, сердечно жмет руку старейшему артисту театра Виталию Михайловичу Брянскому. Актер растроган. Он еще не снял грима и бутафорской рясы. На плутоватом лице «испанского священника» странно видеть искреннюю взволнованную радость.