Борис Полевой на страницах газеты «Пролетарская правда»

5 на фронте своих мужей и братьев. Каждый из нас, где бы он не работал,— красноармеец. Будем работать вдесятеро лучше, чтобы помочь нашим на фронте, а если надо, пусть партия и товарищ Сталин позовут любого из нас, и мы возьмем винтовку и пойдем в бой. Меняются на трибунах ораторы, но смысл их речей один, он отлично сформулирован старым кадровиком кузнецом: раздавить гадину, жестко проучить зарвавшихся фашистских бандитов. Чувства и мысли советских женщин замечательно выразила на одном из митингов стахановка тов. Воробьева. Перефразируя слова известной советской песни, она сказала: — Как ребенка, родину мы любим, бережем, как ласковую мать. Когда я узнала, что немецкие фашисты посягнули на нашу родину, во мне поднялась такая ненависть к фашистским правителям, будто они угрожают жизни моего ребенка или старухи-матери. Мы, советские женщины, отправляя в армию наших мужей, братьев и женихов, даем им наказ — без пощады бейте врага, гоните его подальше от советской земли, бейте его на территории, бейте до тех пор, пока он не испустит дух. Мы говорим уходящим на фронт: идите с легким сердцем. Мы, женщины, сделаем вашу работу, мы встанем к вашим станкам и машинам, мы готовы работать столько, сколько будет нужно для обороны нашей родины. Я работаю на мужской профессии и обязуюсь отныне вместо 400 изготовлять 500 единиц. Рост стахановских рядов, новое развертывание движения многостаночников, новые рекорды социалистической производительности труда, огромный производственный под̕ем — вот подлинный ответ патриотов- вагонников на призыв советского правительства. «Пролетарская правда», 24 июня 1941 года ЛЮБОВЬ И НЕНАВИСТЬ Под прикрепленным к телеграфному столбу четырехугольным репродуктором — большая толпа народа. Это—призываемые в армию, молодые, крепкие, здоровые люди. И между ними— маленькая, седенькая старушка в черном платке и высокий, плечистый, сутулый старик, одетый в длинный, старомодного покроя пиджак, в картузе с засаленным козырьком, каких давно уже никто не носит. Все они минуту назад толпились у скамейки, на которой чубатый гармонист, тоже призванный в армию, подмигивая и поводя плечами, наигрывал веселый мотив «Барыни». Но вот заговорила Москва. И сейчас все они тесной толпой стоят у рупора серьезные, настороженные, жадно ловя каждое слово передаваемой сводки. Чувствуется, что диктор сам волнуется, читая мужественные и лаконичные слова главного командования. Голос его торжественно звенит на высоких нотах и его воспринимаешь как голос могучей Красной Армии, рассказывающей социалистической стране о первых схватках с фашизмом.