Письмена

Юрий Васильевич КРАСАВИН - 11 - ПИСЬМЕНА, роман горшку со сметаной… летящая птица капнула на нос добру мо- лодцу… Я хохотал над этими картинками! Поначалу только они ин- тересовали меня. Потом захотелось найти пояснения к ним, и я пытался прочесть написанное. Прежде всего мне, помнится, удалось - отнюдь не на первой странице! – прочитать: « День тот был до полудня красен вельми, а в полдень помрачилась грозно закатная сторона неба, надвинулись тучи и разбушевались силы небесные в гневе или буйном весе- лии…» . Был-де погожий день, и вдруг надвинулась туча с громами и молниями по закатной стороне. Там и дальше были красивые описания ветра буйного да огненных стрел, которые прыскали из тучи; и о том, что вострепета листиа и травы , замолчали разом птицы, замерли звери… Помимо живописности, что-то грозное, значительное заключалось в этих словах, некое ино- сказание, намёк: жили-поживали люди в радости, но произошло что-то, ужаснувшее их… Стало тревожно и мне, читателю. Потом, уже в ином месте меня позабавили выражения: « Меч туп, а меченосец глуп », « Сидеть бы тебе, малый, на нашести с курями вместе», «Нишкни, воробей, не почирки- вай!». Фразы эти вошли у меня в обиход; я стал употреблять их к месту и не к месту, удивляя мать и своих сверстников . 2. Разбирая текст далее, я сумел прочитать несколько строк о том, как некая Радима, должно быть, молодая женщина (ска- зано: жёнка ) – чья жёнка? откуда взялась? – шла лесом и уви- дела пень обомшелый, поросший ягодником (небось, чернични- ком или брусничником) на темени. Она просто шла мимо и вдруг замерла, даже вздрогнула от испуга: кора этого пня зашевели- лась, и сказано было, что так-то, мол, взморщивается кожа на шее могучего тура . «Что это за зверь такой – тур ? – озадачился я. – Наверно, бык, вроде Яшки». Яшка из нашего колхозного стада был истинно могуч и гро- зен – на шее у него складки, как раз вроде древесной коры. «Наверно, он из турьей породы», - так я решил. А Радима явственно увидела, как раздвинулись морщины по бокам пня, и между ними выглянул глаз величиной с куриное яйцо. Глаз смотрел на Радиму; она же, онемев от ужаса, не мог-