Письмена

Юрий Васильевич КРАСАВИН - 40 - ПИСЬМЕНА, роман - В битве не бывает страха, - возразил он, - равно как и жалости – только ярость. Но тогда, в этом лесу после жестокой сечи, мне стало страшно. Сказав так, он как бы отрешился от них, словно увидел это воочию вновь. - Я многое повидал, - говорил он. - Однажды в море ко- рабль наш опрокинуло волнами и ветром, и мы тонули… Страшно видеть погибающих… Я видел казнь рабов – их распи- нали на крестах… Но ужасней всего было стоять на месте той сечи… Смерть ещё осеняла крылами то место – и лес, и мерт- вых. Тень её лежала там, хотя день был ясен, светило солнце. - Это птица Нежить, - сказали ему. - Она ещё кружила над тем местом, - продолжал рассказ- чик. - Я слышал её клёкот… она ликовала. - В том была ей радость? – недоумевали девы. - Так, - подтвердил он. И вот то, что зловещая птица радовалась кончине множе- ства воинов, охватывало его яростью, голос его твердел. - Она выклевывает из человека его жизнь, - сказала одна из слушательниц. - У неё сердце из камня или изо льда, - молвила другая. - Так, - подтвердила третья. - Птица Нежить не ведает ни жалости, ни милости и никого не щадит: ни правого, ни винова- того, ни слабого, ни сильного. В том сладость ей – видеть, как мучается и умирает человек. - Люди, не ведая того, исполняли её волю, а это воля Лю- та, - молвил рассказчик. - В том лесу, среди мертвых, я подумал: вот жатва… чья она и кому нужна? Этот тяжкий труд – ради того, чтобы убивать друг друга? А у каждого есть мать, сестра или даже дети. - И женка, - подсказали слушательницы. - С тех пор я не восхотел быть воином, - заключил он. * * * Очень живо представился мне тот лес: лучи солнца между стволами, окровавленные тела, роса на холодных воинских дос- пехах… и мирное пенье птах сладкоголосых. Более всего впе- чатлило упоминание о мирной тишине в лесу - при множестве павших только беспечальный щебет птиц. Где это было? Почему тела мертвых не похоронены после битвы? Не могли же враги сражаться так, что не осталось никого