Письмена

Юрий Васильевич КРАСАВИН - 487 - ПИСЬМЕНА, роман Не знал детина, что уготовано ему судьбой и разорение, и позор… На том и прерывалось повествование о Шестаке Малыге 5. Весь же Льняные Дворы, в которой жили Овсяник Вороха- бин с семейством и с родственниками, и с шабрами, ещё помни- ла Липицу. Да и как было забыть! После её загадочного исчез- новения – ушла, не удержали и запоры! – ждали какой-то напас- ти, которая последует за не доброту к ней. Но, может быть, месть её ограничилась лишь тем, что она сглазила Овсяника Ворохабина; он никак не мог оклёматься, об- рести самого себя, пребывал в задумчивости, всякое дело ва- лилось у него из рук. - Гляньте, что сталось с моим Овсяником, - жаловалась жёнка его Улыба соседкам. - Ликом во все дни пасмурен, тоску- ет… Испортила та пришлая чаровница мужа моего. Улыба повела мужа к волхву Потвору, чтоб снял чары. А Потвор и сам он под теми чарами. Лукавец этот сказал, что при- ходила во Льняные Дворы не просто жёнка, а ведьма прелест- ного зраку и была-де неодолима . Овсянику с его Улыбой это было и ранее ясно. С таким-то дивным взглядом, с таким-то го- лосом – кто перед нею устоит? Не помогло и зелье Потворово, которым волхвователь снабдил Улыбу, повелев пить обоим по глотку перед тем, как ля- гут на супружеское ложе и после того. Овсяник зелье пил, но на- прасно: взор его был устремлён в ту сторону, куда удалилась Липица, словно она непременно должна вернуться, и тогда вос- креснет он духом, воссияет ликом. Но она не возвращалась, по- тому облик Овсяника был потерянный, что словно бы не в себе. - Никакой утехою не могу утешиться, - повторял он. - Глянула на него своим огненным зраком, - причитала Улыба. - Чарами своими околдовала, и вот места себе не най- дет Овсяник мой, сна лишился, не до еды ему, не до питья. Ясный лик Липицы так и стоял перед мысленным взором Овсяника, не отступая. Она ведь сказала ему тогда: «Захочу – будешь мне служить, как верный пёс». И Овсяник почувствовал вдруг со страхом и ликованием: так! он уже готов ей служить… Но она добавила: «Мне не нужны робкие слуги!». И ушла неве- домо куда. Он теперь не увидит её во веки веков, никогда – от этого было у него чувство великой потери.