Письмена

Юрий Васильевич КРАСАВИН - 49 - ПИСЬМЕНА, роман болотах, на которых гнездится столько птиц, что если спугнуть – их стая закрывает небо из края в край и солнце, так что на зем- ле наступают сумерки. В лесах тамошних звери и птицы вовсе не знают человека, потому не боятся его: белка берёт орехи с руки охотника, тетерева прилетают на свист его, лань подходит столь близко, что можно потрепать её шелковые уши. Земли там плодородны, воды чисты… и всё это ничьё. А самое главное: там нет жестоких и своенравных князей, отнимающих силой чужое добро и чужих жён и карающих непо- слушных им смертельными обидами и самой смертью. А коли так, чем те князья отличны от Лиха, от Люта? Подальше, подальше от княжьей ярости – к добронравным людям, к доверчивым зверям и к милосердным богам! - А живут там лишь русичи, они же доброзрачны, веселы, разумны, здравы и крепкословны, правды любители, добра стяжатели. Так говорил уже не Млад-Воинко, а ему самому старый Бубл, добрея от собственного рассказа. Он умел волхвовать, потому знал больше прочих людей, ведал и вовсе незнаемое. Бубл называл тот край Беловодьем. - Кто дошел до Беловодья, - говорил он, - тот уж не захотел вернуться, остался там и живет счастливо. Но путь туда долог и труден, нет торного пути ни по воде, ни по суху. Если идти туда, будут и топи погибельные, и хляби зыбучие, и дебри лесные не- проходимые… однако же упорством и ярым стремлением мож- но всё одолеть и достигнуть земли вольной. Млад-Воинко безоглядно верил Бублу и теперь повторял его слова: - Самое сладкое яблочко - на вершине дерева. Самая крупная рыба – на глуби. Лучший мех – у самого хитрого зверя. Потрудись - достанешь и сладкое яблоко, и добрый мех, и рыбу, и мёд. А само в руки ничто не пойдет. - Самая сладкая жена – из-за моря, - поддразнивала Ради- ма. – Кто взял ту, что жила близко, промахнулся. А кто промах- нулся – плохой охотник. - Жёнка лучше всех та, что живёт близко к сердцу, - поч- ти сурово отвечал он, не принимая её шутки. - Значит, это не я? – спрашивала она, заранее зная ответ. – Ведь я вот она, а не там, возле твоего сердца. Она клала свою ладонь на его широкую грудь. - Меня там нет?