Памяти композитора Николая Сидельникова

125 ПОСЛЕДНИЙ ОПУС мифа. У Тесея один лабиринт — тот, в котором живет Минотавр, чудище с головой быка и телом человека, которого Тесей побеж- дает. Множественным числом Сидельников хочет сказать, что речь идет о лабиринтах, в которых блуждает каждый из нас в течение жизни. У каждого свой лабиринт, в котором живет свой Мино- тавр — все темное, что неизбежно сопутствует человеческой душе (нет абсолютно безгрешных людей). Тесей, борясь с Минотавром, в сущности, борется с самим собой. Тема лабиринта занимает огромное место в европейской фило- софии. Две основные фразы, заключающие квинтэссенцию раз- мышлений о лабиринте, таковы: «В лабиринте себя не теряют, в ла- биринте себя находят» и «в лабиринте борются не с Минотавром, в лабиринте борются с самим собой». Обе фразы имеют первосте- пенное значение как для понимания темы лабиринта вообще, так и для проникновения в смысл рассматриваемого нами произведения. Борьба с грехом, нравственное самосовершенствование всег- да были основными темами русской литературы, живописи, дру- гих видов искусств. Ближе всего, пожалуй, к этой теме подошел Н. В. Гоголь в «Выбранных местах из переписки с друзьями», где он пишет о своих «Мертвых душах». Смысл его слов в том, что Чичиковы, Маниловы, Ноздревы, Собакевичи суть его, Гоголя, грехи, которые он выявил и показал всем, чтобы от них избавиться. Много общего с эстетикой мифа о Тесее есть в величественной архитектонике «Божественной комедии» Данте. Этой теме можно было бы посвятить специальное литературоведческое исследование. Одно из любопытных преломлений темы есть у Пикассо, в его ци- клах «Коррида», «Минотавромахия». На одной из картин мы видим Тесея, выходящего из лабиринта с бычьей головой Минотавра в ру- ках, причем Тесей надевает её, как маску, на свое лицо — в этом общность Тесея и Минотавра, их единство, перетекание друг в дру- га, если смотреть на мир с философской точки зрения. Более того, сама бычья голова носит явное портретное сходство с Пикассо. Та- ким образом, он как бы говорит: я — и Тесей, и Минотавр. То же самое говорит музыкой Сидельников. Сходство автора с Тесеем видно из сюжета, из самого обращения к нему, из мысли, что каждый из нас — Тесей со своим лабиринтом. Есть и другие доказательства. Сходство же автора с Минотавром менее очевидно. Именно поэтому Сидельников использует в мо- мент появления Минотавра в музыке (5-я вариация третьей фрески) монограмму своей фамилии — «си-ре-ми», в латинской транскрип- ции «h-d-e», а в смешанной «си-d-e», то есть Сидельников. Правда, в теме Минотавра вместо «e» автор берет «dis» 3 (или энгармониче- ское «es»), это его особый прием «затемнения», «обемоливания» одного, двух или трех звуков монограммы, применяемый во мно- гих, если не во всех сочинениях. Да и сама монограмма проходит везде — легче назвать произведения Сидельникова, где ее нет. Этот обычный трихорд часто дан на другой высоте, но все равно причаст- ность трихорда композитору чувствуется. Например, виолончельная «Симфония-соната» (1982) заканчивается ракоходом монограммы, но дополненной еще и «немецким» звуком «f» — в Германии его фамилию писали бы Sidelnikoff (Si-d-e-(lniko)-f). Интересна трех-язычность монограммы — итальянские, латин- ские, немецкие корни, ее полистилистичность. Здесь и русская НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ СИДЕЛЬНИКОВ 3 Интересно, что «ре-диез» вместо «ми» взят не случайно. «Ре-диез» или «dis» звучит в этой монограмме диссонансом, то есть «dis»-сонансом. А «dis» — палиндром к первым трем буквам фамилии Сидельникова — СИД. Сидельников любил палиндромы (перевертыши), и частенько в шутку называл себя «Диссидельниковым», намекая на свое, впрочем весьма умеренное, диссидентство. Именно здесь становится ясным, что как прозвище, кличка является по отношению к настоящему имени карикатурой, шаржем, маской, личиной, так же и образ Минотавра является изнанкой (то есть перевертышем — палиндромом) самого Тесея, или Сидельникова. Поэтому вместо «ми» в монограмме используется «ре-диез».