На берегах Нерли

СЛОВО О МОЕЙ НЕРЛИ 247 Малое и Большое Родионово, опять поле и за ним деревни - всё такое знакомое! А вот уже не увидишь ни с колокольни, ни с птичьего по- лёта того заболоченного озерца, из которого Ира брала своё начало - роскошного болотца-озерца, заросшего тростником, укрывавшим цапель и уток с их выводками, кстати, в этот во- доём заходила рыба с Нерли нереститься… Да что там болото, о нём ли главная печаль! Не увидишь ни с колокольни, ни с птичьего полёта и деревень Овсяниково, Селятино, Пряжино, Задорожье. Их нет. Они теперь только в памяти тех, кто знал их и ныне жив. Мы умрём, и деревни исчезнут насовсем, без следа. Четыре деревни растаяли, как льдины, выброшенные ве- сенним половодьем на берег, - вода ушла, и солнце безжалост- но растопило их. Точно так же истаивают ныне Хонино и Рем- нево - это то, что постоянно ранит меня и с чем мне никогда не примириться. Это то, отчего горечь в моём радостном вос- приятии родины. Четыре деревни истаивают в нашей памяти, - точно так же исчезнет потом и Ремнево в случае его безвре- менной кончины. Я не могу, не могу оставаться безучастным! О каждой полосе распаханной здесь земли, о каждой лу- жайке, поляне, опушке я могу рассказывать, что на ней было не только со мною. Тут объяснение моей привязанности к роди- не: это часть меня самого, отними её, что останется? Потому и сказано было мною вначале: если исчезнет - умру и я. Не ради красивой фразы сказано, нет. Моя жизнь отпечаталась здесь, как фигура распятого на плащанице; события её спроецированы на каждый пригорок, на каждую тропку, на луг, на пруд… стоит только проявить, как на фотопластинке, и она проступит отчётливо, будто в яви. А если жизнь каждого из живших воскресить подобным об- разом? Это возможно, очень даже возможно, надо только по- трудиться. Ради этого стоит потрудиться! И тогда каждая пядь земли здешней будет одушевлена, одухотворена; следователь- ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ ПОЛЯ ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ ПО Я