На берегах Нерли

292 Юрий Васильевич КРАСАВИН в высокую пирамиду и вот в полночь поджигали. Какой огонь рванёт в черноту неба! Как ринутся искры ввысь! То-то мы ли- ковали… а возле Хонина тоже вспыхнет костёр, и возле Задо- рожья, и возле Пряжина, и возле Селятина - кругом костры. Это означало, что масленица кончилась. Сижу, и на душе у меня хорошо. А от Ремнева, вижу, мчится по направлению ко мне Ан- дрей на мопеде. Значит, он его всё-таки отремонтировал. Кеш- ка скачет сбоку, скачет азартно, захлёбываясь встречным ве- тром, и, завидев меня, начинает лаять. Лает опять-таки не от злости собачьей, а именно от азарта, от восторга, от упоения жизнью. Они проносятся мимо меня и удаляются к Родионову. Я провожаю их глазами, пока они вовсе не скрываются за ку- стами, и только теперь ловлю на своём лице странную улыбку. Я могу объяснить, что это за улыбка. Она ни для кого не предназначена и просто отражает состояние души моей при виде Андрея, чья юность пришлась на деревню Ремнево, при виде этого просёлка, по которому я ходил в школу в Поречье, и поля, при виде Кешки, чья собачья жизнь так счастлива. На- верно, в улыбке моей и грусть, и зависть, и отражение моей ду- шевной драмы… а драма та в раздвоении мечты и реальности, моего присутствия здесь и в то же время отсутствия. Есть ли я здесь, нет ли, но вот моя горячая мольба, обра- щённая неведомо куда и неведомо кому: Пусть веют над этой землёй ласковые ветра! Пусть окропляют её благодатные летние дожди! И пусть сияет над нею незакатное солнце! 1987 г.