На берегах Нерли

294 Юрий Васильевич КРАСАВИН «Миру нужно песенное слово / Петь по-свойски, даже как лягушка» - это у Есенина. А на поле пшеницы, что за низиной, два голоса перепе- линых уже уговаривают, что спать пора. А кого? Не меня ли, сидящего здесь? Ко всему этому - рядом со мной, за дорогой ручей жур- чит; он тоже торжествует - голос победный! Прошедший на- кануне ливень переполнил его, и вот поток являет полноту сил. Мне видны мокрые камни в его русле, они блестят на за- катном солнце. Это я давеча перегородил ручей плотиной из булыжников, положив их так, чтоб голос ручья был звучен, с переливами, с горловым звонким взбулькиванием - я его на- строил, словно музыкальный инструмент, вот он и поёт теперь, как жаворонок. Я знаю, вода в нём тепла и чиста, она сама по себе живая-то небесная водица. «Как хорошо камням лежать в такой благодати!» - думалось мне, когда я выкладывал ради музыкальности эту малую плотину в русле ручья. Я завидовал им, как завидую птахам, беззаботно поющим, завидую даже самому себе: как славно, как удачно я угодил в этот мир! Поле пшеницы передо мной; а обернусь - поле клеверное у меня за спиной… лес с одной стороны, за ним моя деревня Ремнево, а с другой - село Спасское. Просёлок этот длиной в два с половиной километра, возле которого сижу, - для меня особенный: он соединяет моё Ремнево, где я вырос, и Спасское, куда в детстве ходил в школу. То есть четыре года, с первого по четвертый класс, я топтал эту дорогу своими молодыми ножка- ми… потому сейчас испытываю довольно сложное сочетание чувств - что-то вроде озарения памяти и вдохновения, вооду- шевления одновременно. Полстолетия, как подумаешь, пролетели с тех пор - слов- но миг. Что же тогда тысяча лет? Сущий пустяк. Тысячелетняя давность вдруг придвинулась ко мне - может, и тогда тут доро- га пролегала, и птахи щебетали? И ручей журчал так же после дождей или по весне, когда таяли снега…