На берегах Нерли

306 Юрий Васильевич КРАСАВИН и овечьей шерстью… я и теперь словно бы слышал похрупыва- ние жующих лошадей, хотя ни подвод нет, ни коновязи. И тут ныне царила тишина. Вот «мой» техникум, казавшийся мне в давнюю-то пору цитаделью строгой, высокой; я взял её приступом лишь со вто- рого захода, с первого не удалось: математика подвела, не про- шел по конкурсу. Вот старенькое здание общежития. Я зашел в него, посто- ял на том месте у входа, где сидела обычно строгая и взыска- тельная вахтёрша. Вспомнил, как стоял тут в первый раз в жиз- ни: приехал из деревни с матерью на базар, зашел проведать брата, а тут радио, ослепительный электрический свет, белые стены коридора… Оторопь брала от этих городских удобств и красот! Берёзы между техникумом и общежитием… я их сажал. Не я один, конечно, а мы все - студенты техникума. Вот тут возле пруда и «мои» берёзы, а которые из них, уж конечно, не помню. А студенческая столовая снесена. Я доныне помню её многолетнее меню: суп молочный - рубль десять, котлета с ма- каронами - рубль сорок, стакан киселя или кофе - сорок копеек; хлеб- на вес, а не сколько хочешь - тридцать или сорок копеек; итого весь обед - три рубля с копейками. Мой студенческий бюджет мог выдержать расходы по пять рублей в день, не бо- лее, так что на завтрак и ужин оставалось полтора рубля. Сле- довательно, полный обед уже роскошь, и по соображениям эко- номии на второе вместо котлеты приходилось брать пшённую или перловую кашу за девяносто копеек, а вместо киселя - чай, он дешевле. Впрочем, иногда я позволял себе взять на второе гуляш с подливочкой или мясо отварное с картофельным пюре. Говядинка бывала жестка, словно подошва сапога, пытаешься откусить - не тут-то было! Помню, официантка Зина советует страдальцу: «Приступи ногой!» На завтрак и ужин - пол-литровая банка киселя с хлебом чёрным. Как ни ужимаешься - к субботе обнаруживался дефи-