На берегах Нерли

318 Юрий Васильевич КРАСАВИН 10. В пору моего детства Ремнево просматривалось из кон- ца в конец - луговинки, обкошенные или чисто разметённые, в травке-муравке; палисаднички с цветущими астрами да геор- гинами (не перед каждым домом, но были, были такие хозяева, любители палисадниковой красоты), три колодца по деревен- ской улице… Нынче всё заросло, одичало: и колодцев не уз- наю, и домов. И пусто вокруг! Обезлюдела деревня, обесси- лела, саму себя содержать в порядке не может. Так бывает с состарившимся человеком… Наверно, можно бы и поахать, что всё-таки заплошала де- ревня моя, что нет уже тут ни коровника, ни свинарника, ни телятника - всего этого хозяйства, свидетельствующего о неко- тором крестьянском благополучии; но я ведь пишу не очерки о состоянии сельского хозяйства на данной территории; я пишу оду радости, потому о ней, о радости, и продолжу. Как не отметить: вот появились в Ремневе новые строения уже не прежнего деревенского вида, а из тех, что именуются иностранным словом коттедж. Это городские дачники возвели. Что им в деревне моей? Небось, соблазнились тишиной да чис- тым воздухом, чего в нынешнем Ремневе преизбыток. А от нашего красавинского дома не осталось ничего. И огород с вишнями да кустами крыжовника исчез, и усадьбы за огородом не угадать, и тропинка-поясок, пересекавшая её, тоже, конечно, пропала…. Собственно, в Ремневе я жил в разных местах: сначала в отцовском, у бабушки Орины Сергеевны, потом мать купила «маленькую избушку», так мы её называли; а уж потом пере- брались в хороший дом, высокий. Увы, ни один из них не со- хранился: первые два состарились и их разобрали на дрова, а третий сгорел у новых хозяев. Мы постояли тут, на месте сгоревшего красавинского дома, как над могилой. В памяти моей стоит он передо мной, цел и невредим. Да и первые два тоже…