На берегах Нерли

СЛОВО О МОЕЙ НЕРЛИ 35 - Молока-то? Да у кого хошь. Вон хоть у нас. Пойдем, я скажу хозяйке. Хоть и дело сладилось, но я пошел за ним неохотно. Алек- сей Иванович всю дорогу молчал, говорить нам было нечего, и я чувствовал себя неловко. По этой причине в дом Крыловых вслед за хозяином зайти не решился, но услышал сквозь рас- пахнутое окно, как он, едва войдя, громко сказал: - Поль! У нас есть молоко-то? Покупателя привел. И женский голос ответил ему: - Да какое у нас молоко! Все дачники забирают. - Ну, кринку-то найдешь? - А себе что останется? - Обойдешься. Вынеси, человек ждет. Полина выглянула в окно, узнала меня и тотчас появилась на крыльце с кринкой молока. - Юра! - бойко заговорила она. - Ой, уж не Юра, а Юрий Васильевич! Это ты к нам пришел? А я думаю, кому еще моло- ко понадобилось? Вроде все мои иждивенцы свое забрали. Ко мне, ить, много ходит. И дачники, и свои. Что это вы надумали в палатках жить? Холодно небось. Приходите к нам... Я помнил ее румяной красивой девушкой, бойкой, живой, шутной. Она работала кем-то вроде налогового инспектора или страхагента; подписывать на очередной заем - это было тоже ее дело. Сейчас передо мной стояла уже пожилая худощавая жен- щина с приветливыми глазами, в домашнем платье, в кое-как надетых на босу ногу домашних тапочках, а ноги у Полины страшные - вены бугрятся под тонкой кожей. Время кого укра- сит! Не украсило оно и Полину. Однако она по-прежнему го- ворлива, оживленна, неунывающая, как она о себе говорит. - У нас места много, Васильич! Вон хоть в избе, хоть в сарае на сеновале живите. И в этот вечер, и во все времена потом, пока мы жили в палатках, не было человека приветливей ее. Она была так ра-