Освобождение города Калинина

4 огнем своих минометов, противотанковых орудий и автоматов подступы к городу. Невзирая на ураганный огонь немцев, храбрецы-артиллеристы выкатывают свои пушки и гаубицы на открытые позиции и посылают снаряд за снарядом в окна и амбразуры «крепости», которая уже стала могилой для многих фашистов. Наводчик С. Доронин, будучи раненым, не ушел от орудия. «Полечусь здесь, а потом снова буду глушить фашистов», — сказал он. Наводчик Дедов подбил своей противотанковой пушкой два немецких танка, которые рискнули было выйти из-за стены, опоясывающей элеватор. Другие два танка уничтожил наводчик Черепанов. Пулеметчик Сабулин выдвинулся вперед со своим станковым пулеметом, убил пятерых немецких автоматчиков, загнал в укрытие остальных и открыл путь наступающим ротам части Телкова. 22 октября разведчики капитана Редюка взяли в плен двух немцев со станковым пулеметом. Оба они оказались инвалидами: один — без указательного пальца на правой руке, другой — вовсе сухорук. Оба они обовшивели, нательное белье на них истлело. Их часть переброшена недавно из-под Ленинграда. У пленных найдены письма из Германии. В письмах сообщается, что геббельсовские брехуны оповестили по радио население, что немцы уже взяли Ленинград. Тон писем уныл. Эльфрида Глейх пишет одному из этих инвалидов, сражающихся в передовых частях на подступах к Москве, о своем страхе и смятении перед перспективой кровавой и затяжной войны. Среди пленных, взятых в районе элеватора нашими разведчиками, — австриец Иоганн Гребнер, рядовой первой роты 118-го немецкого пехотного полка. «Я не стрелял!» — заявил он взявшим его в плен бойцам. На дуле его винтовки был надет металлический колпачок, а сверкающий, как зеркало, ствол не обожжен пороховыми газами. Гребнер написал письмо-обращение к солдатам гитлеровской армии, рассудок и чувства которых скованы железной палочной дисциплиной. «Дорогие товарищи! — пишет он. — Сегодня я попал в русский плен. Я верил словам господ офицеров, что буду сразу расстрелян, но должен был сильно удивиться тому хорошему товарищескому приему, который был мне оказан русскими»... Он пишет, что получил много еды, что война для него кончилась, что прав был его дядя, который сам был во время империалистической войны в плену у русских и ему советовал, когда его гнали на фронт, сдаться при первой возможности. Гребнер призывает солдат из своей роты и в особенности своего друга Копля переходить на сторону Красной Армии. 22 октября немцы пустили в ход всю свою штурмовую и истребительную авиацию, чтобы отогнать наши наступающие части и предотвратить окружение элеватора. Мы были очевидцами этих свирепых