Озеро

103 вица Виктория, подняв коромыслицами тонкие брови. - Виктория Николавна, я не говорил! - растерянно защи- щался Ромка. - Я даже из палаты никуда не выходил и не ви- дел, как вы целовались. Но оба Коли в один голос уличали его: - Говорил, говорил! Выходил, выходил! И чем старательней и больше оправдывался Ромка, тем меньше верила ему Виктория. - Как вам не стыдно сплетничать, мальчики, - укорила она. - С какой стати это я буду целоваться с Борисом Ивановичем! Да я и не умею, честное пионерское! После этих слов Виктории я заподозрил, что Макарка и впрямь выследил ее с хирургом. Целовались, целовались! А если так, то что же, она его, значит, любит? Она, Виктория?! Бориса Ивановича?! Помнится, я испытал немалую досаду от своего открытия. При всем моем почтении к званию «хирург» я считал, что таким делом, как поцелуи, заниматься ему не к лицу. И еще я считал, что красавицы Виктории недостоин даже Борис Ивано- вич. И что самое главное: ей самой не может нравиться кто-то именно потому, что она так красива. Ей нет равных - вот в чем дело! А любовь бывает только на основе равенства. Царевич может жениться на лягушке, но при том лишь, что она потом превратится в царевну. А девушка-замарашка может явиться во дворец на бал только в волшебных туфельках, то есть воз- высившись до королевского уровня. А Борис Иванович… Но почему же, собственно, не может полюбить его Виктория, а он ее? На этот вопрос я не мог ответить. Просто не в силах был смириться с тем, что между ними что-то есть. Единство между ними непонятным образом сиротило меня, обособляло и отда- ляло от меня людей, на дружбу и благорасположение которых я рассчитывал. Ах, Виктория! Неужели она… Я глядел и глядел на нее ис- пытующе… а вернее, я просто любовался ею. Глаза у медсест- ТЁПЛЫЙ ПЕРЕУЛОК