Озеро

107 боли: продолжая весело говорить, достала из рукава платок, приложила ко лбу несколько раз, как промокашку. - У меня еще ни разу не было деревенского жениха, - она обращалась скорее не ко мне, а ко всем остальным - ради об- щей потехи, надо полагать. - До сих пор попадались или го- родские, или поселковские, или железнодорожностанционные. А тут, может быть, из самой настоящей деревни. Ты, небось, колхозник, а? Из медвежьего угла, верно? Вот что меня еще удерживало от того, чтоб уйти, и стран- ным образом располагало к Варваре: руки у нее были тон- кие-тонкие, белые-белые, пальцы длинные и очень чуткие, нервные. Эти странные руки жили самостоятельной жизнью: насколько весела, оживленна была она сама, настолько они беспокойны и встревоженны - они словно смущались того, что язык её болтает глупости, и метались, то ли извиняясь, то ли в совершенной панике. Бывают такие бабочки-однодневки, что живут на подсы- хающих лужах - невесомые, белые, как лепестки яблони. Вот и руки у Варвары были как те бабочки: вспархивали, садились и опять вспархивали, беспокойно метались по легкому одеялу, укутывали ноги, взлетали к голове и быстро-быстро опахивали волосы. Нет, не как бабочки - как голуби, потому что все-таки большие. - Почему ты молчишь? - спрашивала она. - Я же хочу по- говорить с тобой. - А он может только мычать, как корова, блеять как овца, - сказал Колька Черный мрачно. - Лаять, как собака, - подтвердил Макарка. - И квохтать, как курица, - изобрел Колька Рыжий. - Деревенские всегда недоразвитые, - сказал Витя. - Зато он может здорово ругаться матом! - вспомнил Ма- кар. - Скажите ему, пусть он ругнется. Это был удар в поддых. Меня обдало жаром. - Какие вы ябедники, мальчики, - вздохнула Варвара, а ТЁПЛЫЙ ПЕРЕУЛОК