Озеро

112 Юрий Васильевич КРАСАВИН стых Колек, а Вити тем более; даже Макарка то и дело его обижал. Я предлагал ему: давай объединимся! Если мы с ним будем заодно - никто не посмеет нас тронуть, ни его, ни меня! Ведь два почти здоровых человека - это сила. Кто против нас? Один лежачий, один маленький - они не в счет. Остаются два Кольки. Двое-на-двое! Разве мы их боимся? Ромка в ответ на мои доводы отмалчивался, потом так объ- яснял свою нерешительность: - Тебе скоро сделают операцию, и ты будешь слабак. А я опять останусь один. - Но ведь ты уже выздоравливаешь! Тебя скоро выпишут! - Все равно… Он решил и дальше терпеть. Что ж, может, в этом был свой разумный расчет, иметь опаску - дело испытанное, и я не осуж- дал его. Да и не до того мне было, чтоб разбираться во взаимо- отношениях с соседями по палате: со дня на день предстояло то, ради чего, собственно, я сюда и приехал: операция. «Хоть бы скорей мне её сделали! Поскорей бы! Вот бы зав- тра…». Я знал, что меня ожидает великое страдание, поскольку кости в локте уже срослись и теперь придется заново ломать их, ставить на свои места… Ну и пусть, зато рука станет как у всех, ею можно будет и писать и застегивать пуговицы пальто и рубашки, и надевать шапку, и… да мало ли! А пока что ни с одним, ни с другим, ни с третьим я своей кривулей справиться не мог. Ожидание было тяжелей, чем сама боль, оттого и тоска меня грызла. В диванном зале с фикусами я проводил теперь большую часть времени. Читал, мечтал… на запотелых стеклах рисовал деревья с грачиными гнездами, дома с сараями, лошадей и ко- ров, рожи Костяхи, Васяки, Колюни, Женьки… а сквозь линии моих рисунков проступал город - бесконечно чередующиеся дома, дома, дома.