Озеро

114 Юрий Васильевич КРАСАВИН визг санных полозьев и пофыркивание лошади, шорох снеж- ной крупки о бревенчатую стену. Стоя у окна больницы в Тёплом переулке, я опять видел свою деревню островом; в эту зимнюю пору он погружен был со всех сторон безбрежным океаном снегов; я отплыл от него с дядей Осипом в санях вместо лодки, потом пересел в большой корабль, называемый поездом, чертова сила понесла нас - и вот я причалил здесь и живу, как потерпевший кораблекрушение, в тоске по родине. А там за Гулинковом воют по ночам волки, дороги замета- ет снегом, ветер выстругивает у сугробов причудливые языки и карнизы, и солнце там восходит не такое, как здесь, - нет, то солнце заиндевелое, мохнатое, деревенское. Когда сядет оно за Сущевским лесом в дышащее мглистым паром болото, род- ничками зароятся звезды на небе, опять-таки наши, деревен- ские звезды - они крупнее и живее городских. Разве нет? Там студено и радостно, голодно и бодро, там мое место. А что самое главное: сияет над моим Тиуновом незакат- ный свет, источник которого мне неведом… 13. Гости явились к нам в палату вновь, кажется, на другой день, объявив, что они жить в разлуке не могут и если не по- видаются с нами, с женихами, сегодня же, к вечеру умрут с тоски. Им-де радость не в радость, кусок в горло не идет, и сна нет, и так далее. Это говорила Варвара, обращаясь ко всем, а мне сказала уже другим, примирительным тоном: - Не бойся, Митя! Я тебя не съем. Позволь мне быть с то- бой рядом, не будь таким жестоким. Слова вроде бы прежние, а в тоне голоса и в глазах уже другое: не принимай, мол, всерьез того, что я говорю. «Ладно, - сказал я себе. - Посмотрим, что будет дальше».