Озеро

124 Юрий Васильевич КРАСАВИН Мне захотелось кричать, звать кого-нибудь, как на помощь. А кого позовешь? Сел на завалинке, лихорадочно листнул… «Клен ты мой опавший, клен заледенелый, Что стоишь, нагнувшись под метелью белой? Или что увидел? Или что услышал? Словно за деревню погулять ты вышел. И как пьяный сторож, выйдя на дорогу, Утонул в сугробе, приморозил ногу…». Ах ты, боже мой! Каким же человеком он был, этот Есе- нин, что так умел сказать! Как же он мог придумать такое!.. Радость моя мучила меня невозможностью разделить ее с кем-либо. Я пришел в такое волнение, что готов был, презрев условности, кинуться к той же Кате. «С алым соком ягоды на коже, Нежная, красивая, была На закат ты розовый похожа И, как снег, лучиста и светла…» Постой-ка, постой-ка, это же о ней, о ней! Я сунул книжку за рубаху и в сильнейшем волнении за- шагал вокруг палисадника. И тут мне вспомнилось: что за глу- пости она говорила? Почему стихи Есенина - запрещены? Кто запретил? За что же запрещать! Напротив, такие стихи надо заучивать в школе. Может быть, Катя что-то напутала? Или просто сочинила? У кого бы спросить? Но на мне был зарок молчания, который я не мог нару- шить.