Озеро

145 Покачав головой, она выразила свое удивление: мол, ай да память! Ей явно хотелось сказать что-нибудь в похвалу мне. А память у меня самая обыкновенная: дело в том, что в нашу сельскую школу дорога длинная, часа полтора туда и обратно столько же; выходишь из дому, книжку за пазуху; не только «Мцыри», но и «Цыганы» с «Полтавой» Пушкина про- читаешь вслух и лесу, и полю, и лугу. Раз прочитаешь по книж- ке, два по книжке, на третий раз уже наизусть. За чтением не заметишь, как все пять километров уже позади. Некоторое время мы с Варей так и проверяли друг друга: я читал наугад две-три странички - она продолжала, или наобо- рот. И случилась у нас с нею в этом занятии заминка, словно ехали-ехали по ровной дороге, да вдруг споткнулась лошадка, приостановилась. - «Я никому не мог сказать священных слов «отец» и «мать», - начала было Варя с жаром, и голос ее вдруг пресекся. А я не сразу понял причину - думал, что она забыла это место, и поспешил на помощь: - «Конечно, ты хотел, старик, чтоб я в обители отвык от этих сладостных имен, - напрасно: звук их был рожден со мной. Я видел у других отчизну, дом, друзей, родных, а у себя не находил не только милых душ - могил!..» И тут до меня дошло: не надо было читать это место… Но Варя уже овладела собой и продолжала твердым голо- сом, только вроде бы для себя одной: - «Тогда пустых не тратя слез, в душе я клятву произнес: ТЁПЛЫЙ ПЕРЕУЛОК