Озеро

189 щена, взъерошена, кора ободрана, корни из земли торчат: будто пытали ее, беднягу, да и распнули на всеобщее посмешище. Глядеть больно… - За что ты ее так? - не раз укорял Семён. А у Валеры зубов два ряда, белые, широкие, как клавиши аккордеона. Молодой еще, чего говорить! Потому и дурак. Ум- ный разве рассуждает так: - Или у нас мало вётел? Одной больше, одной меньше - какая разница? Ржет Сторожков, будто лошадь на овёс. Веселый человек, его ничем не прошибешь. Правда, на прозвище, данное Семё- ном, обижается, ярится. - Я - Сторожок! - говорил он с гордостью. - Я всегда на стрёме. Ясно? Меня так еще в детстве окрестили. Так и ты зо- ви. Не зря окрестили: ушки у него этакие остренькие, торчат бодро и шевелятся каждый на особицу, каждый сам по себе, как у кошки, когда она сторожит мышей. - Зачем ты в Архиполовку трактор гоняешь? Оставлял бы за околицей! Неуж лень пешком немного пройти? На все упреки и увещевания Валера только ухмылялся, обнажая зубы-клавиши. Ясное дело: пришлый, собака, ему ни деревни, ни озера не жалко. Он сегодняшним днем живет, про завтрашний голова не болит. Семён обкладывал его матерком, прилагая «холеру» и «со- баку». Тут Сторожок ушки вострил и брови хмурил: - Ты чего на людей кидаешься, Размахай? Тебя в клетке держать надо, потому что ты социально опасен. Грамотный, собака! Огорошит словом - как занозу под но- готь тебе загонит. Грамотный, а без понятия. Почему так? Вот совсем недавно был у них такой разговор. - Как посреди отхожего места живешь, - сказал своему врагу Семён. - Ты погляди: птицы над твоим домом не проле- ОЗЕРО