Озеро

190 Юрий Васильевич КРАСАВИН тают, всегда делают крюк. Курица погуляет здесь - и подохнет в тот же день. Теленок полежит - чахнуть начнет. Холере это как об стенку горох: сидел на крыльце и лы- бился. Вот так, с улыбкой он любую пакость сотворит. - Мальчишку-то своего хоть пожалейте, живет, как на ма- шинном дворе. Он запахи живые не понимает, и ухо у ребенка стало грубое - пеночку от зяблика никак не научу отличать. Тут сразу Танька из окна высунулась: - А у тебя и о нем голова болит? Своего нет, так о чужом? И Валентина, ее мать, Сторожкова теща, из огорода вы- шла, тоже подключилась: - Ты за нашего Володьку не страдай, он с малолетства бу- дет к делу привычен. Не то, что ты: ни товоха, ни сёвоха. Не- бось по-твоему, подрастет наш Володька - в пастухи пойдет? Навроде тебя, да? Не-ет, он с отцом вместе на трактор да на комбайн. Вот так-то. В пастухи - это последнее дело. - Потерпи, - весело добавил Валера. - Скоро уедем в Вя- хирево, а ты останешься. - Поезжай-поезжай, устраивай и там отхожее место. После тебя только это и остается. - Я тебе сейчас холку намну, - пообещал Сторожок и даже вроде бы приподнялся со ступеньки, на которой сидел. - А я тебе, - тотчас сказал Семён; подраться он вообще-то был не против. - Сколько раз говорить: здесь-то не погань - озе- ро ведь рядом! О-зе-ро! - А пошел ты, - лихо послал его Сторожок, а бабы кое-что добавили и смеялись обидно. Победа была явно на их стороне - численное превосход- ство все-таки! - потому Сторожок опять заулыбался. - Ну, погоди, - Семёна больше всего злила эта ослепитель- ная белозубая улыбка врага. - Я тебе устрою, чтоб волна качала берега. Погоди, погоди, узнаешь меня. А чем грозил, и сам не знал. Так уж, для умиротворения собственной души.