Озеро

205 Ну, доярки Полина с Катериной - эти балаболки. Дома их- ние смотрят друг на друга через дорогу, словно переговарива- ются, как и их хозяйки. Одна замужем побывала, вторая нет, а детей-то ни у той, ни у другой. На Семёна они давно погляды- вали-поглядывали да и плюнули от досады: никакого проку от мужика, особенно с тех пор, как Маня Осоргина к нему напо- вадилась. Вот, собственно, и все население деревни. Остальные - старушки, которые то жили здесь, то к детям уезжали. А чаще наоборот: к ним самим кто-нибудь наведывался. Сбродная ка- кая-то стала деревня, наполовину неоседлое население. Так вот, все эти люди считали свое озеро рядовым, и на- стойчивое желание Размахая дать ему имя Царь-озеро никак не поддерживали. Что ж, то не вина их, а беда: они не знали самого главного… 4. В предзимье, когда стадо уже не выгонялось на волю, Се- мён Размахаев превратился, как и в прежние годы, из пастуха в скотника. А по совместительству, по мере надобности, был еще и «подменной дояркой», слесарем-наладчиком немудре- ных механизмов при поении, кормлении и доении коров, ино- гда и ветеринаром, если настоящий ветеринар не мог добрать- ся до Архиполовки, которая у черта на куличках. Но что бы он ни делал, чем бы ни занимался, душа его была обращена к озеру. А озеро в эту пору всегда неспокойно: металось, словно в тоске и хотело выплеснуться, вырваться в муке со своего ложа; будто оно живое и чьи-то неумолимые когтистые лапы уже схватили его, отчего оно и мечется, стонет. Семён в эти дни был и сам тревожен, неспокоен; бессонница маяла, аппетит пропадал, и все валилось из рук: дома овсяный кисель у него подгорал, на скотном дворе компрессор, чине- ный и латаный и слушающийся только Семёнова слова, не да- ОЗЕРО