Озеро

217 на противоположном конце деревни, а то Семёну был бы вы- бор: или самому кинуться в озеро, или эту аппаратуру украсть и утопить в отхожем месте. Нечего и думать, чтоб кому-то рассказать, как ловится зи- мой в озере рыба! И ни-ни! Выловят, выгребут без всякого чуру, все подчистую, даже мелочь - мало того, повыдергают донную травку, запакостят чистый донный песок, затопчут роднички… И все-таки Семён чувствовал себя виноватым: уволок ры- бину в свой дом, как собака мозговую кость в конуру, и грызет - наслаждается в одиночестве, ни с кем не делясь. Нехорошо это. Некрасиво. А как быть? Если, например, Сверкалову Витьке сказать, он что сдела- ет? Небось, начальство захочет ублажить, чтоб ему, председа- телю Сверкалову, потачку давали побольше. Устроит им выезд на природу, то есть залезут под лед пузатые начальники, раз- ведут костер, поставят водочку на льдиночку… «А мне, Семё- ну Размахаеву, прикажут у пролома стоять на стрёме, чтоб их там никто не засвидетельствовал… Не-ет!.. Нет-нет, хрен вам всем! Никому я не скажу, а без меня вы ничего не узнаете… Ха-ха! Нашли дурака!» Он благодушествовал, он ликовал, держа долю соминой спины в пригоршнях, как долю арбуза, и погружал в нее чуть ли не все лицо… и вареная голова сома поглядывала на него белым глазом, ухмылялась: владей мной, Сёма, ешь меня, Раз- махай, не стесняйся. Вокруг его избы на рыбный запах собрались все деревен- ские коты, именно на рыбный запах, а не к кошке Барыне. Но они людям ничего не могли сказать, и потому не знали о его, Семёновом, счастье ни соседка баба Вера, ни безногий Осип с толстухой-женой, ни доярки Полина и Катерина, ни Валера Сторожок с семейством. Рыбу из донных ям можно мешками таскать, даже возами возить! Богатое озеро, рыбное и никакими рыбхозами не об- ловленное. Но и в прежнюю зиму, и теперь Семён взял только одного старого сома. Больше ни-ни. ОЗЕРО