Озеро

221 Кстати, о книгах: они у него дома стояли на божнице, за- нимали посудный шкаф и лежали в сундуке; но было и не- сколько любимых, которые частенько совершали вместе с ним путешествие вокруг озера. Вид у них уже самый жалкий, по- скольку уже мокли на дожде или за пазухой от пота (на облож- ке «Земли Санникова» ухо мамонта размыло), прожжены были угольками, что выстреливали из костра (такому испытанию подвергся многотерпеливый Робинзон), трёпаны и мяты (угол книги Арсеньева «Дерсу Узала» телёнок пожевал) - и от всего этого ещё более любимы. Но одна книга почтительно хранилась дома в потаённом месте за доской припечка, толстая, с рисунками древних горо- дов, странных людей, давно отшумевшей жизни - Семён ни- кому ее не показывал. Впрочем, кое-кто знал о ней, например, Сверкалов. Он однажды приехал в Архиполовку с каким-то кандидатом наук, и оба пришли к Семёну посмотреть на его главную книгу. Кандидат многозначительно сказал, что рисун- ки в ней принадлежат какому-то Гюставу Дорэ, и предложил за нее сотенную - это месячный заработок доярки или пасту- ха - на что Размахай только хмыкнул презрительно. Тогда ему посулили двести, но ответ услышали тот же. Уехали ни с чем. Чтение книг повергало его всегда в глубокую задумчи- вость, и то были самые заветные минуты. Он садился под куст, спускал босые ноги к воде и смотрел, смотрел - не на воду, а на всё озеро сразу. Прекрасно было лицо его в эти минуты - плохо побритое, сильно загорелое, с хрящеватым носом и резкими надбровными дугами - а особенно хороши глаза, кроткие, бес- покойно-мечтательные, доверчиво-требовательные. Стадо гуляло само по себе, пастух сидел сам по себе. При такой пастьбе Размахай непременно ближние поля потравит, и за лето раза два Сверкалов его оштрафует. Но на провинив- шегося это не влияло, ему, конечно, досадно было, он даже выражался в адрес председателя, однако поведения своего не менял. Да и не мог уже, наверно, изменить! ОЗЕРО