Озеро

324 Юрий Васильевич КРАСАВИН очень весёлая, радостная на вид: всё в ней ростилось, стреми- лось вверх - деревянные луковки-купола, узкие, стрельчатые окна, старая колоколенка. Да, говорили, что некогда церковь была. Он, Семён Размахаев, не застал ее, поскольку родился лет на десять или даже пятнадцать позднее ее безвременной кончины; а скончалась-то она в двадцать каком-то году после того, как попа Василия Сверкалова (нет, это не отец Витьки, а дед) увезли куда-то за грехи. Вскоре строение приказали разоб- рать на дрова, но никто не хотел топить печи этими дровами, и однажды ночью, как рассказывают ныне старушки, брёвна сами собой загорелись. Взнялось пламя высокое и отлетело в небо, оставив только пепел. Теперь вот на Весёлой Горке толь- ко густая поросль черёмухи да сирени - непролазная чаща. Значит, вот она какая была, Архиполовская церковь, по- строенная некогда в честь Рождества Богородицы. Если б до- стояла доныне - веселый этот росточек, стремящийся к небу, очень бодрил бы деревню с озером и добавлял всей местности что-то такое, что совершенно необходимо, без чего некая не- сообразная пустота зияла. Если б она стояла, церковь, тогда плоскость озера с его низкими берегами обрела бы высоту и нерасторжимое единство со звездным миром. Семён вздох- нул от сожаления, что нет уже церквушки. Царевна-художница оглянулась, кивнула ему приветливо, но будто ветерком опах- нуло Семёна: столь прекрасная вчера, сегодня она была этак будничной на вид, и взгляд ее не был таким животворящим, как накануне. - Сядьте, Семён Степаныч, вон туда, - повелела она, кив- ком головы указав на береговой камень-ванун. - Я напишу ваш портрет. Ха, портрет! У него и фотографии-то не было своей, а тут тебя нарисуют… Это было бы здорово! Он послушно сел, пригладил волосы, подвигал плечами, чтоб побравей выглядеть, а она уже рисовала его, приговари- вая: